За этим возбуждением толпы, обвиняющей образованную часть общества в предательстве идеалов, стояла все та же жажда реванша, угадывалось все то же стремление выйти из порочного круга проблем, порожденных войной, разрухой и Версальским договором. И эту жажду, и это стремление ловко использовали штурмовики Рёма и пропагандисты Гитлера. Когда они придут к власти, то начнут перекраивать культуру по своим лекалам, и большинству творческой интеллигенции, процветавшей в Веймарской республике (и вышеупомянутому Ремарку в том числе), просто не найдется места в Третьем рейхе.

Но трудно представить, что при огромном спросе на «реваншистское» искусство и при почти полном отсутствии цензурных ограничений в Германии и Австрии не появились бы авторы, искренне считающие себя выразителями «чаяний народа» о возрождении империи. И нет ничего удивительного в том, что особенно много их оказалось среди фантастов.

Фантастическая проза конца XIX и начала ХХ века мало напоминала то, что даже в те отдаленные времена считалось художественной литературой. Фантастика тогда служила инструментом для популяризации идей, концепций, фундаментальных открытий и технических новинок. Поэтому зачастую в соответствующих произведениях не было людей: их заменяли абстрактные бесчувственные фигуры, живущие в идеализированных мирах. Можно отдельно поговорить (и поспорить), насколько подобное упрощение имеет отношение к подлинному искусству, однако функцию свою – очень необходимую для того времени – популяризаторская фантастика выполняла исправно, показывая обывателю, в каком мире ему предстоит жить в самом ближайшем будущем.

Особый интерес фантастика всегда вызывает у молодежи, и позднее многие из великих ученых и инженеров, вспоминая свою юность, признавались, что к гениальному озарению или к выбору жизненного пути их подвела та или иная фантастическая книга. Получался самоподдерживающийся процесс: новые идеи и открытия порождали новые фантастические романы, а новые фантастические романы в свою очередь порождали новые идеи и открытия.

Да и сами именитые ученые не брезговали фантастикой, пытаясь через популярные сочинения повысить образовательный уровень профанов или показать полезность своей работы. На ум сразу приходит пример знаменитого немецкого астронома Иоганна Кеплера. В 1593 году, во время учебы в Тюбингенском университете, Кеплер подготовил диссертацию, посвященную гелиоцентрической системе мира, и в ней, в частности, давал описание небесных явлений, которые должны наблюдаться с Луны. Спустя шестнадцать лет к этому труду астроном добавил главу, объясняющую, как именно попал наблюдатель на Луну – с помощью демона, вызванного заклинаниями матери условного персонажа. В итоге получилось самое настоящее фантастическое произведение. Рукопись под названием «Сомниум» (Somnium) лежала без движения два года, а потом была украдена (считается, что именно она фигурировала в качестве «вещественного доказательства» на процессе над матерью Кеплера, обвиненной в колдовстве). В последнее десятилетие жизни Кеплер заново восстановил свой «Сомниум», но, не успев подготовить рукопись к публикации, умер. И только в 1634 году сын Кеплера издал сон о лунной стране Левании.

«Сомниум» – очень странное сочинение: в нем мистика соседствует с точными астрономическими наблюдениями и с блестящими фрагментами популяризаторской фантастики – чего стоят хотя бы последние страницы, где описывается гипотетическая жизнь на Луне, первое в мировой литературе изображение инопланетной фауны. Фантазируя, Кеплер оставался ученым, логически выводя изображаемые формы лунной жизни из тех данных, какими располагала в ту пору наука.

Примечательно, что, листая труды Кеплера, можно наткнуться на высказывания, под которыми легко подписались бы и пионеры космонавтики. В письме к Галилео Галилею он рассматривает открытые великим итальянцем «звёзды Медичи» (спутники Юпитера) как новые материки, где обязательно будут основаны колонии: «Надо создать лишь корабли и паруса, годные для небесного воздуха. Тогда найдутся и люди, которых не отпугнут пустынные пространства». Сколь далеко и сколь глубоко Кеплер смотрел!

Первый полет на Марс, позже превратившийся в культовую планету фантастов и главную цель для строителей космических кораблей, придумал и описал тоже немецкий астроном – Эберхард Киндерман. В 1744 году в своем романе под длинным и скучным названием «Очень быстрое путешествие, совершенное пятью молодыми людьми на воздушном корабле в Иной мир, дабы проверить, правда ли, что планета Марс 10 июля сего года появится на небесах в первый раз за все время существования мира со своим спутником, или Луною» Киндерман пересказывает популярную в XVIII веке гипотезу о существовании спутников Марса. Герои романа хотят своими глазами удостовериться, что таковые есть, и отправляются в космический полет на довольно необычном аппарате – две соединенные вместе железные полусферы, из которых выкачан воздух. Астроном почему-то считал, что в этом случае они станут легче воздуха и взлетят на небо. Он, видимо, забыл о существовании атмосферного давления и опытах с «магдебургской сферой», о которых ныне знает любой школьник.

Таким образом, для немцев популяризаторская фантастика была вполне знакомым и даже почетным жанром, к которому обращались именитые ученые для «продвижения» своих идей и писатели с богатой фантазией, стремящиеся опередить время.

С течением лет фантасты расширяли круг обсуждаемых вопросов, переходя от популяризации астрономии, физики и техники к конструированию моделей лучшего устройства общества.

В октябре 1897 года вышла в свет книга Курта Лассвица «На двух планетах» (Auf zwei Planeten). Она получила заслуженное признание у читателей и в последующее десятилетие была переведена на шведский, датский, голландский, испанский, итальянский, чешский, польский и венгерский языки. В русском переводе книгу впервые опубликовали в 1909 году.

Курт Лассвиц, которого сегодня называют основоположником немецкой фантастики, тоже был ученым. Он родился в Бреслау, после окончания университета занимался физикой и математикой, затем увлекся историей науки, защитил диссертацию по философии и в течение ряда лет преподавал философию в Эрне-стинской гимназии в Готе. К литературной деятельности Лассвиц обратился в 1870-х годах, фактически став первым профессиональным немецким писателем-фантастом. Большинство его произведений были посвящены обоснованию той или иной технической идеи, хотя довольно часто автор отдавал дань сатире.

Масштабный роман «На двух планетах», оказавший значительное влияние на развитие мировой фантастики, удачно сочетал оригинальные технические идеи с социально-утопическими концепциями. Свои построения Лассвиц основывал на так называемой «гипотезе Канта – Лапласа». Два великих мыслителя создали когда-то теорию возникновения Солнечной системы, в которой утверждалось, что планеты сконденсировались из материи, выброшенной нашим светилом. При этом относительный возраст различных планет напрямую зависел от их расстояния до Солнца: то есть самые удаленные планеты были и самыми старыми. Марс, как предполагалось по теории Канта – Лапласа, гораздо старше Земли. Соответственно и жизнь должна была возникнуть там раньше, поэтому марсианская цивилизация старше и мудрее, чем наша. В развитие этой гипотезы Курт Лассвиц вполне логично предположил, что, если интеллект марсиан высоко развит, они, без сомнения, давно должны были решить проблему межпланетных перелетов.