Алфавит грешника. Часть 1. Женщина, тюрьма и воля
вернуться

Лузгин Владимир
Шрифт:

«Ведь не зря тратил я молодые года…»

Ведь не зря тратил я молодые годаТам, за речкой, за чёрной горою,И горит на груди Золотая Звезда,Как положено это Герою.Сторожил я с друзьями Тадж-Бекский дворец.Замирял кишлаки по горам Кандагара.И холодная сталь, и горячий свинецВ моё тело входили недаром.Я у Сунжи в лесу, окружённый, одинОтбивался в упор от давнишних знакомых,Но не умер и взял, как и дед, свой Берлин,Хоть его и зовут по-другому.Почему же сегодня мне в спину кричатО каких-то правах и свободах,Если я по приказу навёл автоматНа хохлатых фашистских уродов.Я – отечества воин, воспитанный в ГРУ,Заявляю всем сквозь балаклаву:Если надо – убью, если надо – умруЗа вождя, за народ, за державу.И никто помешать не сподобится мне,Присягнувшему Русскому флагу,Знайте: я, как отец на сибирской броне,Въеду в мной усмирённую Прагу.

«Весенний ветерок лепечет…»

Весенний ветерок лепечет,По-детски проявляя прыть,Дабы скорее окна вечерМог тьмой безмолвною накрыть.Чтоб я уснул и засыпая,Как в интернетовской сети,Посредством божьего вай-фаяСебя мог снова обрести.Весёлым, смуглым иностранцем17 лет тому назад,Под горький запах померанцевИ пенье сладкое цикад.Вдали отечества родного,Давно презревшего меня,За дело, помысел и словоСрамя, пороча и черня.Пусть судит бог, но я не скрою:Как мужику, мне грянул гром,И стала родина чужою,И хуже мачехи притом.А я ведь верил безгранично,Служил, работал, воспевалС другими и единолично,Без сторожей и погонял.Но доказать сумели власти:Стране навеки сужденоИметь две старые напастиИ с ними новшество одно.Ну, и зачем мне Муссолини,Попов средневековый бредСреди запретов, красных линийИ нарисованных побед.Я жить хочу открыто, честно,Среди свободных, как и я,И не во сне, а повсеместноДо дней последних бытия

«Весы справедливости – верные, точные…»

Весы справедливости – верные, точные,Хозяина нет им и сторожа нет,Но каждый из нас в своё время урочное,Коснётся их чаш, излучающих свет.Они не знакомы с людским правосудием,Вершимым нередко во лжи и за мзду,Где форма и буква – слепое орудие,Несущее в мир человека вражду.И с верой не путай их в царстве таинственном:Под грозные взгляды, меж благостных струй,Не важно, страдал или предал, единственно –Покайся и руку холуйски целуй.Весы справедливости – точные, верные,Они по-другому выносят вердикт:То сладкие губы, то язва с каверною,То вдруг беспричинная ярость владык.И самое горькое, самое страшное,По нашим грехам меря долю детей:Где сын-алкоголик с тоской бесшабашною,Где дочь над разбитой любовью своей.

«Волею чьею пред мною ты явлена…»

Волею чьею пред мною ты явлена,Обескуражив, маня, обжигаяВзмахом ресниц прямо в сердце направленным –Даже в одежде бесстыже нагая?Ради чего ты очеловечена:С умыслом каверзным, с целью благою,Шествуя в нимбе волос обесцвеченных –Даже в одежде бесстыже нагою?Или жила где-то рядом с рождения,Выросла, вызрела, стала такаяВластная, падкая до наслаждения –Даже в одежде бесстыже нагая.Впрочем, я сам вожделею и жаждаю,Как удержаться седому изгою,Коли мне снишься ты полночью каждою –Даже в одежде бесстыже нагою.Ну, а когда я сквозь темень кромешнуюТронуть решился, к себе привлекая,Расхохоталась: чужая, нездешняя –Даже в одежде бесстыже нагая.Словно ко мне ты пришла во вселенную,Разума чтобы лишить и покоя,Мной, моей памятью запечатленная –Даже в одежде бесстыже нагою?И покорившись навек неизбежному,Как я кому-то скажу: «дорогая»,Если ты всюду со мною по-прежнему –Даже в одежде бесстыже нагая.Так и живу я с мечтами напрасными,С опустошающей страстью мужскоюК той, кем была ты, играя соблазнами –Даже в одежде бесстыже нагою.

«Время забыться и время подняться…»

Время забыться и время подняться,Внемля проклятиям после оваций,И улыбаясь до судного дня –Дайте меня мне.Дайте меня.Как статуэтку на распродаже:Жалкого, бедного, нищего даже,Не заменив ни штиблет, ни ремня –Дайте меня мне.Дайте меня.Камушком, камнем, гранитной плитою,Надписью к памятнику золотою,Пламенем вечным святого огня –Дайте меня мне.Дайте меня.Дайте, устав ненавидеть, влюбиться,Пасть Люцифером и Буддой явиться,Птицей лететь и идти семеня –Дайте меня мне.Дайте меня.Дайте озябнуть и после согреться,Чтобы на руку друзей опереться,Лесом брести или там, где стерня –Дайте меня мне.Дайте меня.Дайте свободу и нары на киче,Всё, что сложилось, и всё, что я вычел,И подытожив, судьбы не кляня –Дайте меня мне.Дайте меня.

«Вы – что не грезили собой…»

Вы – что не грезили собой,С чужим не жили человекомИ с разъярённою толпойНе жгли костры в библиотеках.Вас не учил протоирей,Мол, если верите приметам,Врата откроются скорей,Чем вы подумали об этом.Ведь свет и тьму в глазах слепыхНе отличить, кто не захочет,Как день вчерашний от других,Меня от вас и всех от прочих.

Г

«Ген рабства кровь моя несёт…»

Ген рабства кровь моя несёт:Ген азиатский, древний, мутный,Грозящий мне ежеминутно,Но сладкий, словно горный мёд.Ген рабства кровь моя несёт!Как стыдно мне и как мне страшноСказать об этом, не таясь,Что с прошлым чувственная связьСильней свободы бесшабашной.Как стыдно мне и как мне страшно!Пускай живу в грехе и зле,Да зло ли собственное тело,Себя хранящее умелоНа прахом вскормленной земле.Пускай живу в грехе и зле!Когда умён и обеспечен,Зачем других мутить вокруг,Бросая в лица царских слугДавно обдуманные речи.Когда умен и обеспечен!И пусть внутри вопит душа.Да, оскоплён, незряч и болен,Но кто сказал, что я не воленЖить, сквозь соломинку дыша.И пусть внутри вопит душа!Коль крови я с рожденья верен,Как мой отец и как мой сын,За то великий господинНам срок немереный отмерил,Коль крови я с рожденья верен!

«Глядеть – глядел…»

Глядеть – глядел.Постигнуть – не постиг.Пытался, но не разобрал ни слова,И прочитав немало умных книг,Я ничего не приобрел чужого.Любить – любил.Да удержать не мог.Грозил, смеялся, падал на колени,Бежал куда-то, не жалея ног –Дитя мечты и порожденье лени.А сквозь меня судьба моя текла,И знаю, что не раз дарила случай,Нередко даже просто волоклаЗа волосы из темноты дремучей.Но, видимо, я зол и бестолков,Притом, сестры и дочери капризней,Но если так, прошу без лишних слов:Прости и просто вычеркни из жизни.