Меня буквально ослепило. Я попятилась, прикрывая лицо руками. Ничего не вижу, и боль такая, что легче умереть! Позади раздался шум, звук падения и ругань — на смеси венгерского и русского. Смысл я не поняла, но контекст был ясен.

Затем внезапно наступила благословленная темнота. Сверху меня укрыли одеялом. Раздался шелест штор.

— Убить меня захотела, да? — сердито спросил Михаил, толкая меня куда-то. — И себя заодно, судя по всему.

— Я забыла… Ой!

Упала на мягкое. Осторожно высунула нос из-под одеяла, часто заморгала. Перед глазами все расплывалось, но темная фигура Михаила надо мной выглядела угрожающе.

— Забыла о том, что я не в восторге от дневного света? Или что сама к нему чувствительна?

— Второе. Только почему? Я же не вампир.

— Луи сказал, что некоторые эффекты от частичной инициации ещё останутся некоторое время. Так что придется привыкать к ночному образу жизни, дорогая. И… куда ты так пристально смотришь? — в голосе Михаила появилась заинтересованность.

— Не знаю. Я же ничего не вижу. Можно ведь было найти комнату и без окон!

— Подвал занят Луи, а сам дом не приспособлен для вампиров.

— Бедный Клеменс. Где вы держите его слуг и семью?

— Не беспокойся. Клеменс получит более чем щедрое вознаграждение за свою помощь.

Михаил обнял меня, невзирая на вялое сопротивление. Силы так и не восстановились, а живот сводило от голода. Нормального человеческого голода. Хотелось горячего супа, и хлеба, и мясного пирога, и шоколада…

— Я принесу еды, — верно угадал направление моих мыслей вампир. — В затем мы с тобой поговорим о нашем будущем.

— У нас нет никакого будущего. Совместного, по крайней мере.

Мои возражения нагло проигнорировали. Да ещё и в нос чмокнули.

— Ванная комната в твоем распоряжении. Я скоро вернусь. Не подходи к окну.

— Я себе не враг.

Вампир ушёл, предусмотрительно заперев замок, и я последовала его совету. В этот раз у меня было даже нормальное платье — пусть и на пару размеров больше моего. Но зато довольно скромное. Зрение восстановилось, и в зеркале я видела прежнюю себя. Обычную, без этой вампирьей привлекательности. И как же это радовало!

К завтраку, или точнее уже к обеду Михаил не присоединился — только пялился, разве что слюну не пускал. На меня. Это не пугало, но сильно раздражало. Ему не объясняли — что неприлично смотреть на людей во время еды? Особенно когда они поглощают её за обе щеки в огромных количествах? Хотя пусть видит, кто ему достался. Может и поймёт, что прокормить меня непросто и легче бросить.

Поговорить так и не удалось. Появился Клеменс, довольно встревоженный. И судя по тому, что и Михаил вскорости утратил своё благодушие, новости были не радостные.

— Мне нужно уладить одну проблему, Клэр.

— Конечно. Я буду ждать тебя здесь. Выбора ведь нет.

— Злюка, — хмыкнул Михаил. — Не обижай Луи. Ты же знаешь, какая он тонкая и чувствительная натура.

Если этих вампиров послушать, так они все ранимые цветочки. А я что? Видимо, нет.

Дело клонилось к вечеру. Мне было скучно, и от нечего делать я ковыряла замок в двери. Прыгать второй раз из окна что-то не хотелось, да и узорчатая решетка на нем выглядела достаточно крепкой. Так что легче было попытаться с дверью.

На это понадобилось практически три часа — шпилек или крепок у меня не было, а добыть проволоку оказалось непросто. Да и замок был мудреный. Когда я почти сдалась, он наконец щёлкнул.

— Аллилуя! — тихо воскликнул я, выглянув в коридор. — Никого.

Половицы скрипели, как и ступеньки деревянной лестницы. А учитывая слух вампиров, если никто не бежал меня ловить, значит, дом был практически пуст или все были слишком заняты. Я попыталась прислушаться сама. Тихо… нет. Где-то внизу слышен голос. Слишком далеко, чтобы разобрать, чей он. Зачем чей-то вскрик — высокий, явно женский. Хлопнули двери, раздался топот. К этому времени я уже была на середине лестницы, и вернуться обратно означало привлечь внимание. Поэтому я присела, спрятавшись за перилами и для надёжности затаив дыхание. Может, пройдут мимо…

Шаги — совсем близко, и чьё-то тяжелое дыхание со всхлипами. Я осторожно приподнялась, и встретилась взглядом с испуганной девушкой, очень юной. Простоволосая, в одной сорочке, измазанной в крови, она казалась беспомощной и испуганной. Во мне поднялась волна возмущения. Похищать детей и пить их кровь — это уже ни в какие рамки не лезет!

— П-п-помогите! Прошу вас! — пролепетала девушка, кулачками размазывая слёзы по щекам.

— Ева, что б тебя! Иди сюда, дрянная девчонка! — голос Луи.