Шрифт:
А потом она поняла, кто она есть — искорка в черной бездне. Единственная искорка, но очень яркая.
…Он начал ее целовать. Что происходило с телом, она уже не понимала. Наверное, он любил ее в этом и других мирах. Потому что порой она ощущала касания теплой воды или видела звезды над головой, прикосновения ветерка к коже… Все превратилось в немыслимый вихрь, в котором Рональд брал ее, не отпуская ни на мгновение.
Он то поднимал ее на руки, и она ощущала необыкновенный полет, словно зависла в воздухе. А потом его руки и губы были везде, окутывая, заставляя ощущать, что она принадлежит ему до самой последней своей точки. А порой она открывала глаза и снова тонула в бесконечной бездне, и его душа и тело наполняли ее, поглощая и овладевая, но не лишая собственной сути… Сколько еще может быть этой любви и наслаждения, немыслимых, не вмещающихся в ней, но делающих ее размером с целый мир? Оказывается, может быть еще больше…
Счастье на грани боли, разрывающее душу и не могущее разорвать. Вместо этого душа расширяется и сама заполняет собой мир…
Близость, упоительная, невероятная, но все равно ее не хватает, хочется еще…
Много после, когда вихрь пошел на спад, а Аньис не могла говорить от усталости и переполнявших ее ощущений, она поняла… Поняла, что изменилась.
Да, его душа была бездонной, она поглощала. И это изменило ее, заставив почувствовать себя крошечной искрой, которая тонет, но не может утонуть в этой бездне. Потому что, поглощая искорку, бездна бережет ее, оставляя отдельной, уникальной и любимой…
Поняла и его дистанцию — он всегда придерживал себя, чтобы не поглотить ее, не затмить ее своей необъятной личностью. Потому что его душа и верно была необъятной. Ей просто не вместить его. Он не был человеком, он — высшая сущность, остается только принять это. И эта высшая сущность почему-то любит ее…
Говорить не было сил, да и сказать что-то вслух — казалось нарушить глубину этой ночи.
— Почему ты не брал меня сюда раньше? — спросила она мысленно.
— Ты знаешь, почему. Чтобы не менять тебя, слишком ты мне нравишься… — ответил он вслух, заключая ее в успокаивающие объятия. И Аньис заснула.
А разбудил ее поцелуй и прикосновение горячей руки к лицу. Сначала легкое, потом обволакивающе нежное, потом требовательно строгое, словно пытающееся впитать ее целиком. Потом снова нежное. Аньис проснулась с этими ощущениями и подумала, что сейчас их снова унесет туда, где можно быть только вдвоем. Но все закончилось, плавно, но закончилось.
— Мне пришлось разбудить тебя. У нас очень мало времени, счастье мое, — услышала она, открыв глаза. Рональд встал и посмотрел в окно, сложив руки на груди. — Оденься, мы должны идти.
— Что случилось? — утренние лучи лились в комнату, а с ними в душу лилась тревога.
— Ад проснулся, — ответил Рональд, обернувшись к ней.
ГЛАВА 27
— Я останусь с тобой! — почти крикнула Аньис, натягивая на себя платье. — Я тоже маг, я могу сражаться!
Рональд грустно улыбнулся:
— Не в этой войне, — подошел и погладил по ее щеке, заглянул в глаза. — Аньис, пойми, ты — единственное дорогое, что у меня есть. И именно тебя они будут пытаться отнять, чтобы вывести меня из игры. А если кто-то нанесет тебе вред, меня ждет ад похлеще огненного…
— Я владею целительной магией, я могу помогать раненым! — взмолилась Аньис.
— Нет. Может быть, в самом конце, когда ситуация стабилизируется. Ты будешь в другом мире, и когда все закончится, я заберу тебя обратно. А если со мной что-нибудь случится…
— Не говори об этом! Тогда я все равно умру!
— Не умрешь. Очень маловероятно — но если со мной что-то случится — мой сын Ингорио приведет тебя обратно. Если будет, куда приводить… Если не будет, он знает, где найти тебе место.
— Твой сын Ингорио?! — Аньис удивилась. Но не тому, что у него есть сын. Об этом она знала — у Рональда есть сын от бессмертной женщины, с которой он не поддерживает отношения. И этому сыну уже много сотен лет. К этой женщине она никогда не ревновала. Да и вообще ни к кому. Только портрет задел ее почему-то… — Но почему он не помогает тебе справиться с адом? Он ведь тоже маг и умеет ходить по мирам!
— Нет, Аньис, — улыбнулся Рональд. — Он тоже Хранитель, но из бессмертных народов, раскиданных по разным мирам. Мы не вмешиваемся в дела друг друга, за исключением редких личных просьб. Но то, что он бережет бессмертных, очень облегчает мне задачу…
— Как-то странно и не по-родственному! — возмутилась Аньис. — Впрочем, вы и не люди…
— Присядь. Я быстро причешу тебя, все-таки предстанешь перед владыкой бессмертных, — улыбнулся он.
Он усадил ее перед зеркалом, положив руку ей на плечо, и расческа заскользила в ее пушистых волосах.
— Все будет хорошо, Аньис. Ты проведешь это время в самом безопасном месте во Вселенной…
— Самое безопасное место во Вселенной — рядом с тобой! — сказала Аньис. Впрочем, она знала, что все равно будет так, как он говорит.