– Два корвета "свиней" справа по борту! Дистанция семь триста! Высота два сто!
– доложил матрос, принимавший сообщения от наблюдателей.

– БЧ-3 - открыть огонь по корветам!!!
– немедленно приказала Изабелла.

– Ирвин!

Оглянувшись, я увидел, что раненый уже на носилках. Я поднял их и увидел, что Изабелла бросила на меня быстрый взгляд и сразу отвернулась. А мы поспешили в лазарет.

Пока мы бегали в боевую рубку, лазарет успел сильно измениться. Едва я перешагнул через порог, как в нос ударил резкий запах крови и лекарств. На ближайшей койке орал матрос, с разорванным осколками животом. Один санитар удерживал его, пока медсестра вкалывала ему обезболивающее. Санитары и врачи все были перепачканы, подтеки крови были даже на полу. Раненные кричали и стонали.

К нам сразу подбежала медсестра.

– Что?!

– Осколок в бедре!

– Артерия задета?

– Нет!

– Киньте его в угол, не помрет!

И сразу забыла про нас, бросившись к другому раненому.

– Нет! Пожалуйста, не надо!! Не надо!!!

Оглянувшись, я увидел молодого паренька, бившегося на столе и пытавшегося вырваться из мертвой хватки санитара. Его правая рука была практически оторвана чуть ниже локтя.

– Держи крепче, - хладнокровно сказал врач.
– Сестра! Наркоз быстро!

Подбежавшая девушка прижала к лицу парня ткань, пропитанную хлороформом. Он дернулся, но его удержал санитар. Врач, быстро перетянул правую руку парня жгутом, и начал ампутацию.

В лазарете мне было нечего делать. Узнав, что большинство раненых с правой орудийной палубы, я поспешил туда, чтобы заменить кого-нибудь из них.

Грохот орудий и взрывы вражеских снарядов уже слились в единую канонаду. Корабль непрерывно вздрагивал от выстрелов или от попаданий. На правой орудийной палубе было ветрено, через несколько пробоин в борту врывался свежий воздух. Под ногами валялись брошенные использованные огнетушители и осколки снарядов. Увидев меня, ближайший офицер закричал:

– Свободный?! Хватай тележку и подтаскивай снаряды!

Снаряды подавались на палубу несколькими элеваторами, и оттуда их подтаскивали на тележках непосредственно к орудийным башням. Конечно, в современных орудийных башнях было еще проще, элеватор подавал снаряды прямо в башню, но и такой способ был достижением прогресса. Я еще помню корабли, в которых снаряды носили вручную из снарядного погреба. Впрочем, так было и надежней, повреждение одного элеватора не выводило из строя орудие, а попадание в башню не грозило детонацией погреба.

Подбежав к элеватору, я поднял пятидесятикилограммовый снаряд и переложил его на тележку. И быстро потащил его к орудию. Там меня уже ждали, переложив снаряд на небольшой подъемник, я нажал на кнопку, и снаряд ушел наверх.

Я успел как раз вовремя. Раздался резкий звуковой сигнал, и все орудия разом громыхнули, выпуская снаряды по противнику, через мгновение зазвенели выброшенные гильзы. Их отпихивали ногами в сторону или через специальные отверстия выкидывали с корабля.

Схватив очередной снаряд, я закинул его на тележку и бросился обратно к орудию. Рядом с бортом раздался взрыв, через амбразуры залетели горячие осколки, и зазвенели по полу.

– Вот твари, со взрывателями снаряды!

Еще один залп, выглянув на мгновение через амбразуру, я увидел, как возле корветов вспыхивают разрывы снарядов. Попасть по противнику не такая простая задача, как часто кажется людям незнакомым с военным делом. Оба корабля постоянно маневрируют, перемещаются в пространстве. Известные наводчику данные о дистанции и угле прицела устаревают быстрее, чем он успевает их использовать. Поэтому корабли стреляют залпами, чтобы повысить шанс попадания.

– Да где эти гребанные летчики?! Корветы их работа!!!
– зло заорал артиллерист рядом.

– Дистанция четыре сто!!! Угол минус пять градусов, вправо пятнадцать!!!

Опять сигнал и опять залп. Ветром дым затянуло на палубу, звенят отлетающие в сторону гильзы. Рядом рвутся вражеские снаряды, корабль вздрагивает от попаданий. Что-то кричит офицер. Кашляя от попавшего в легкие дыма и мокрый от пота, я подтащил очередной снаряд к подъемнику, нажал на кнопку, но он лишь вхолостую зажужжал.

– N*#&!
– одновременно заорали мы с заряжающим.

Схватив снаряд, и зарычав от натуги, я поднялся по крутой лестнице и подал снаряд заряжающему. А сам быстро скатился вниз и бросился к ближайшему ящику с инструментами. К счастью поломка была незначительной и я быстро её исправил.

– Дистанция три восемьсот!!! Угол минус четыре градуса, вправо двенадцать!!!

– Осколочными снарядами, задержка пять с половиной секунд!
– приказал командир палубы.

Стоявший рядом с телеграфом человек, перевел его рукоять на фугасные снаряды. Невольно я подумал, каково это находится там, глубоко внутри корабля, не видеть и не знать, что происходит снаружи и только получить сигналы, какие снаряды подавать?

Нас накрыло очередным залпом, один снаряд попал по палубе прямо над нами, но не пробил броню. Расчеты орудий продолжали лихорадочно работать, я видел напряжение на лицах артиллеристов и понимал, что их сейчас даже взрыв на палубе не отвлечет от дела. Нечто похожее чувствовал я, прорываясь через заградительный огонь и заходя на цель. Все лишнее просто исчезает.