В интернате одни судачили, что, мол, старуха в своей прежней жизни была чуть ли не профессором какого-то института, светилом отечественной науки. На этой почве и от неизлеченного женского одиночества она тронулась умом и, в конце концов, попала сюда. Нашлось даже объяснение ее непреодолимому влечению к рисованию. Утверждали, будто старуха на своих гротескных рисунках изображала своего первого и единственного мужчину, подло бросившего ее беременную.

Другие говорили о том, что в далекой молодости она состояла в браке с подпольным миллионером-валютчиком. Миллионера за крупные махинации арестовали и приговорили к расстрелу. Оставшееся от него огромное состояние так и не нашли. Старуха же, знавшая, где хранятся деньги и драгоценности и боявшаяся мести бывших партнеров мужа, спряталась в интернате.

Так ли это было на самом деле или нет, но в интернате ни кто не знал подлинную биографию странной старухи. Даже всезнающая директриса. За то время, что она руководила интернатом, посетители не жаловали одинокую женщину своими визитами, а анкета старухи оказалась странным образом утеряна…

Обойдя несколько раз вокруг комнаты, старуха уселась перед маленьким надтреснутым зеркальцем и принялась тщательно расчесывать тонкие прутья волос гребнем. Хлопья перхоти спались с ее давно не мытой головы на стол. Она аккуратно стряхивала их в ладонь, из которой пересыпала в целлофановый мешочек, уже на две трети заполненный отмершими и потемневшими чешуйками кожи.

Приведя голову в порядок, старуха достала из-под подушки тряпичный сверток. За ее спиной послышался скрип распахиваемой двери. Старуха суетливо засунула сверток под халат.

–Старуха, – раздался писклявый голос дежурной нянечки, – тебя заведующая вызывает. Там к тебе пришли.

Старуха вздрогнула. В ее глазах появился испуг. Она мелко-мелко затрясла головой.

–Ну, как хочешь, – с некоторым облегчением в голосе пропищала нянечка, удаляясь с надменной улыбочкой.

Нянечка спустилась по скрипучей лестнице на первый этаж и робко постучала в дверь кабинета директора интерната.

–Кто там еще? – раздраженно прозвучал голос хозяйки.

–Это я, Анна Васильевна! – елейно пропела нянечка, заглядывая внутрь.

–Что, не пожелала спуститься? – спросила Анна Васильевна женщину, прибывшую в одиночестве. – Я так и знала! Вы сами видите, – обратилась она к двум мужчинам, расположившимся на черном кожаном диване у окна под зелено-коричневой пальмой, – женщина еще не старая, а ума, извините, уже совсем нет. К тому же очень капризная. Ну, что с ней поделаешь! Первые посетители за столько лет и вдруг так…

Один из гостей, тот, что был старше, с саквояжем на коленях, усмехнулся уголками губ:

–Да, за эти тридцать лет она ничуть не изменилась!

Директриса насторожилась и удивленно приподняла тонкие ниточки бровей.

–Вы ее давно знали? – осторожно поинтересовалась она, в следующее мгновение с недоумением заметив, что гости были… босы!

Пожилой мужчина с саквояжем взглянул на своего молодого спутника и туманно ответил:

–Можно сказать, что знал. Давно.

Директриса, глядя округлившимися глазами на ноги посетителей, рассеянно развела руками:

–Мне очень жаль, но сегодня вы ее уже наверняка не увидите… Может, придете еще раз?

Мужчина отрицательно покачал головой и полез в саквояж.

–Коли так получилось, передайте, пожалуйста, ей вот это, – он протянул директрисе резную деревянную шкатулочку.

Во взгляде хозяйки вдруг вспыхнул алчный огонек. Поспешно взяв шкатулку, она заверила гостей:

–Непременно передам. Можете в этом не сомневаться! Кстати, к вашему сведению, ей у нас живется очень даже неплохо. Отказа ни в чем нет. Когда хочет…

Пожилой мужчина жестом оборвал ее:

–Спасибо. Нас это не интересует. От вас требуется передать ей наш скромный подарок. Обязательно лично в руки и желательно побыстрее.

Он учтиво поклонился, тряхнув богатой седой шевелюрой и, перекинув плащ через руку, подал знак молодому: «Пора!»

Едва странные посетители покинули кабинет, директриса закрылась изнутри и взяла в руки принесенную для старухи шкатулку. Сделанная в форме миниатюрного ларца, окованного по углам серебряными пластиночками, она была очень тяжелой – внутри нее, как предположила директриса, что-то лежало. Директриса подергала крышку ларца – та оказалась закрытой на маленький навесной замок. На обратной стороне замка чьей-то умелой рукой была вмонтирована кнопка величиной со спичечную головку. Догадавшись о ее назначении, директриса нажала на нее и крышка шкатулки под действием невидимых пружин поднялась…

После того, как удовлетворенная отказом нянечка удалилась, старуха, которую била нервная дрожь, залезла в кровать и укрылась с головой одеялом. Так она пролежала довольно долго, не смыкая слезящихся глаз, трясущаяся и подавленная. Когда же за дверью послышались торопливые шаги множества ног и тревожный говор, она высунулась из своего укрытия. За окном опускались сумерки. Где-то, совсем рядом, взвыла и сникла сирена, хлопнули дверца автомобиля.

–Это случилось! – пробормотала старуха.