– Не смейте отступать!
– Алим зарычал и, обозвав меня тварью, занёс руку для удара.
– Валите всех талибов!
– успеваю сказать я, прежде чем мне прилетает рацией по виску. Меня откинуло в сторону от силы удара, и чтобы я не упала, Алим тут же схватил меня за шкирку, да вздёрнул на себя.

– Сука!
– шикнул Алим, косясь на меня волком. Я рыкнула в ответ, мысленно посылая его ко всем чертям. Алим заговорив в рацию: - я даю тебе десять секунд на размышления, полковник.

Прошло две секунды, прежде чем я услышала голос мужа:

– Моя жена уже отдала нужный приказ.
– Алим злостно передёрнул желваками, а Уилл тем временем выждал секундную паузу, добавив: - жми на кнопку, ублюдок и... сдохни!
– Я схватила Алима за руку, в которой был детонатор, и заломила запястье. Уже через секунду раздалось шесть практически синхронных выстрелов, и шестеро талибов упали замертво с простреленными головами. Алиму же выстрелили по ногам, отчего он взвыл и ослаб, ноги подкосились, а детонатор сам выпал из руки. Я его подхватила, вмазав Алиму локтем под дых, затем по лицу. Развернувшись, ударила контрольно хуком слева. Он свалился на землю, но сознание не потерял. Шесть сержантов во главе с полковником вышли из-за укрытий с автоматами, окружая меня. Уилл подбежал ко мне сзади, попутно вмазав Алиму автоматом по лицу и тот, наконец, вырубился. Знаю, что именно Уилл стрелял по ногам, в то время как остальные парни метили в головы. Перекинув автомат через плечо, и сдвинув его на спину, Уилл прикоснулся к моему плечу, я инертно дрогнула. Уилл утешающе зашипел, беря меня за руку, в которой я держала мёртвой хваткой детонатор. Часто дыша, я смотрю на него, не в силах что-либо говорить, делать и даже думать. Я не знала на все сто процентов - близко ли парни, но когда Уилл сказал «Сдохни», я поняла, что сейчас будут выстрелы (это один из шифрованных приказов стрельбы на поражение нашего отряда). И когда всё это произошло, мною завладела паника - у меня в руках детонатор, на мне бомба с тикающим таймером, только что вокруг меня стреляли... да я на грани истерики!
– Малыш, отпусти детонатор, дай его мне...
– успокаивающе шептал Уилл, глядя мне в глаза. Я сглотнула, медленно расслабляя руку.
– Вот так, всё хорошо. Ты молодец...
– Забрав у меня пульт управления бомбой, Уилл только мельком его оглядел, затем подозвал Грина и отдал детонатор ему. Парни из отряда в это время были рядом, прослеживая территорию вокруг и обеспечивая безопасность. Уилл осмотрел общую конструкцию бомбы, что была на мне, потом зацепился за какой-то провод, аккуратно прошёл по нему от низа жилетки к её воротнику, затем к таймеру.

– Как там? Мы все умрём?
– спросил Эванс, стоявший впереди меня, но глядевший по сторонам.

– Тебя-то я точно закопаю, обещал ведь...
– пробубнил Руссо. Эванс хмыкнул, немного грустно, вскользь озираясь на нас. Все парни так делали - они тоже нервничали, но это и не удивительно.
– У нас две минуты и два провода. Один - остановит таймер, другой - ускорит. Но, сюрприз - мы не знаем, какой провод за что отвечает.

– Ну, как всегда, - кисло буркнул Эванс.
– Никакой интриги. Может, проведём голосование?

– Ты не участвуешь, - сказал Уилл. Глянул на меня, доставая кусачки из одного из своих многочисленных карманов.
– Красный или синий?

– Ты меня спрашиваешь?
– нервно дыша, скорее даже пискнула я.

– На общее голосование нет времени. Что тебе подсказывает интуиция?

– А тебе?

– Ты первая.

Я немного подумала.

– Красный.

– Точно?

– А что? Тебе интуиция другой цвет подсказывает?

– М-да, похоже, что у нас конфликт.
– Уилл причмокнул, качнув головой.
– Но мы не успеем поссориться и помириться...

– Тогда режь красный!

– Почему?

– Потому что поссориться успеем! Режь красный!

Уилл хохотнул с закрытым ртом.

– Ладно...
– бросил он.
– Если что: я тебя люблю и всё такое...
– брякнул он, подмигнув мне и таки заставляя нервно посмеиваться. Затем он выдохнул, будто сомневаясь в своих действиях, но всё же резанул красный. Щелчок, длиною в жизнь. Я чувствую истинную боль, с каковой человека разрывает на куски. А потом вижу всё со стороны - как взрывом сносит весь лагерь талибов, оставляя после себя лишь песок. Но потом картинка замирает и начинается двигаться в обратном направлении. Все крошки быстро-быстро собираются в общую кучу, и мы все вновь живы...

– Ладно...
– бросил Уилл.
– Если что: я тебя люблю и...

– Синий! Синий, Уилл!
– панически закричала я, привлекая к себе всеобщее внимание парней. Уилл потемнел, глядя на меня:

– Что?

– Синий режь! Мать его, синий! Только не красный, Уилл!

Руссо на секунду замер, потом вскользь глянул на таймер.

– Синий, значит? Ты уверена?

– Да, да! Уверена! Не красный, синий! Режь!

Уилл переместил щипчики к другому проводу, но не спешил раскусывать его. Посмотрел на меня, морща лоб и беззвучно посмеиваясь:

– Что, красный нас взорвал?

– Это не смешно!
– огрызнулась я, нервно смеясь. Уилл же засмеялся издевательски. И перекусил провод. На одно мгновение у меня точно сердце встало, но потом снова пошло и быстро. После перекуски провода, Уилл на секунду притих, глядя на таймер, а затем выдохнул, убирая щипчики и снимая с меня жилет. Мне уже не терпелось снять его поскорее, поэтому я вся изворачивалась, что вынуждало Уилла утешающе шипеть на меня:

– Всё, всё, успокойся - жилета больше нет, - окончательно сняв с меня жилет, он передал его Грину, жестами говоря «избавиться от бомбы». И в то время как Грин уже свинтил прочь, намереваясь избавиться от бомбы по всем правилам, я накинулась на мужа. Обхватив за шею, полезла целоваться. И несмотря на обстановку вокруг, он, как только избавился от балласта, обнял меня и поцеловал. После того, как я перестала захлёбываться в попытках надышаться им и простым чувством «Мы все живы!», он зарылся носом в мои волосы.
– Ты молодец, - шепнул он мне на ухо.
– Я тобой горжусь.
– По-прежнему, эти слова только от него воспринимаются, как манна небесная. Немного отстранившись от меня, Уилл прошёлся пальцами по моим волосам, вздрагивая в грустной улыбке. В его взгляде, даже в его касаниях я ощущала заботу, нежность. Он старается не носиться со мной, как с фарфоровой куклой, но каждый раз переживает за меня, волнуется. Он гордится мной, тем, как я себя повела, но это не мешает ему ненавидеть Алима, как и Лоуренса, которые били меня, причиняли мне боль. Уиллу, по-прежнему, не нравится видеть синяки, кровь и мою боль, ему, наверно, хочется сжечь к чёртовой матери Афганистан, потому что здесь слишком много тех, кто способен причинить мне вред.

Выстрелов в лагере становилось всё меньше - он уже медленно тлел, война сходила на «нет» в локализованном мирке Афганистана. Возможно, поэтому Уилл обнимал и целовал меня, находясь в эпицентре. Да и сколько бы разногласий у нас в отряде не было, всё же - мы команда! В кругу своих ребят мы с Уиллом были в безопасности, они не могли бы нас защитить, наверно, только от снайпера на дереве в лесу, да и то, при определённых обстоятельствах могли бы. Уилл всё же не до конца расслаблялся, просто он всегда умел раздваивать внимание - быть со мной и наблюдать за происходившим вокруг краем глаза.