– Ты ему показывала?

Магрит покачала головой.

– Молодец, - похвалила Кейси. Рэдка не узнавала ее голоса - из него как будто разом пропала вся жизнь.

– Сколько сделали фотографий? Всего три? Точно?

– Я не знаю, - сначала ответила Магрит, а потом подумала. Нет, сверкало под черной занавеской больше, чем три раза. Значит, и фотографий было больше.
– Наверное, нет.

– Где снимались?

– Ателье братьев Эстер.

Кейси поджала побледневшие губы. Потом решительным жестом отодвинула стул и поднялась. Положила на белую скатерть несколько мелких купюр и двинулась к выходу из кафе.

– Идем, Магрит. Показывай дорогу. Нечего ждать, идем.

Рэдка, ничего не понимая, двинулась следом, на ходу застегивая пуговицы легкого плаща.

У дверей фотоателье Кейси остановилась. Магрит видела ее сжатые губы и решительно сведенные брови в отражении на стеклянных створках.

– Можешь побыть здесь, - тихо сказала Кейси. Рэдке казалось, что та храбрится из последних сил. Магрит по-прежнему понимала мало, но чуяла беду. Из-за ерунды всегда веселая и доброжелательная Кейси не стала бы так нервничать.

– Я тоже пойду.

– Когда фотографировались?

– Два дня назад. Часов в двенадцать дня.

– Хорошо, - непонятно чему кивнула Кейси и толкнула створки.

Девушка за стойкой улыбнулась было, завидев Кейси, но ее улыбка тут же угасла, когда она узнала Магрит.

– Чем могу быть полезна?
– тем не менее вполне мило прочирикала она.

И вот здесь Кейси удивила рэдку. Она скрестила руки на груди и довольно холодно сказала:

– Можете быть полезны. Отдайте остальные фотографии барышни.

– Боюсь, я не понимаю, о чем вы.

Кейси дошла до стойки, оперлась об нее локтями и неприязненно произнесла:

– Боюсь, еще как понимаете. Фотографии. На них моя спутница и мой добрый друг.

В зеленоватых глазах барышни плеснулся испуг.

– Нет больше никаких фотографий. В конце концов, это шутка освещения или...

– Или что угодно другое, - перебила Кейси.
– Я прекрасно понимаю, что причины - самые естественные. И потому совершенно не хочу видеть фотографий моего доброго друга, напечатанными в какой-нибудь второсортной газетенке.

– Как вы могли подумать, что..., - вспыхнула барышня.
– Мы - заведение с безупречной репутацией!

– Именно. Если она вам дорога, отдайте фотографии.

– Их нет.

– Очень плохо, - сообщила Кейси. Что произошло потом, Магрит не поняла. Ей показалось, что по воздуху в комнате прошла рябь, какая бывает на поверхности воды при сильном ветре. В ушах рэдки раздался тихий дребезжащий звук, словно оборвалась струна. А потом Магрит увидела совершенно невероятную вещь: фотографии, висящие на стене за стойкой, стали раскачиваться. Одна из них упала на пол. Магрит услышала, как разбилось стекло.

Барышня отскочила к дверному проему, но тут Кейси очень спокойно поинтересовалась:

– Вы хотите жить?

Магрит никогда в жизни не поверила бы, что это говорит Кейси, не знай она точно, сколько человек находятся в комнате.

Барышня замерла. Потом кивнула. Фотографии на стенах перестали дрожать. Кейси тяжело опиралась на стойку.

– Принесите, бесы дери, эти фотографии. И фотопластинки, с которых они сделаны.

– Я не знаю, где лежат фотопластинки.

– Очень плохо, - с нескрываемой иронией заметила Кейси. Магрит показалось, что по воздуху снова прошла рябь. Ей стало трудно дышать. Она не понимала, что происходит, но понимала, что ничем хорошим это быть не может.

– Хорошо! Прекратите! Хорошо. Будьте вы неладны, я буду жаловаться в жандармерию...

– Да хоть Заступникам белокрылым жалуйтесь, - не прониклась Кейси.
– Фотографии и пластинки. Нет, не так. Я пойду с вами, и мы все возьмем. А ты останешься здесь и посмотришь, чтобы ничего не случилось, - обернулась Кейси к Магрит. Лицо у нордэны сделалось серое как простыня, а глаза покраснели, словно она плакала. Кейси выглядела лет на десять старше, чем обычно, да еще так, словно ее избили.

– Погодите, - донесся из-за двери мужской голос. В комнате появился фотограф, успевший с прошлой встречи сильно побледнеть. Но забавный красный жилет остался неизменным и горел на фоне светлых стен, как сигнал бедствия.
– Давайте договоримся как разумные люди, - сразу перешел к делу он.

– Давайте, - легко согласилась Кейси.
– Полсотни.

Магрит только и осталось, что глаза округлить. Если речь шла о полусотне кесарских марок, то это была без малого астрономическая сумма. Рэдские рабочие в пересчете на калладские деньги получали около восьми марок в месяц. И даже вполне могли на них жить.