– Я бы дала вам снотворного, но у меня его нет. Если хотите, допейте "лекарство от сердца". А звать вас я буду Рыжиком.

Маг усмехнулся, но флягу Гребера честно осушил в несколько глотков. Потом свернулся калачиком и все же заснул. На рассвете они поехали дальше, уплатив хозяину гостиницы за попорченные пулей обои.

"Он не может быть прав", - думала Дэмонра, искоса поглядывая на попутчика. "Их, рэдцев, сотни тысяч, а нас - миллионы. Перед сотнями тысяч миллионы всегда правы. Если я вообще думаю над его словами, значит, я недостаточно люблю Каллад, вот и все".

Она промучилась со своими сомнениями не меньше полусуток, прежде чем сдалась и буркнула магу, с момента их прошлой беседы хранившему упорное молчание:

– Вы можете что угодно думать обо мне, но не смейте плохо думать о моей стране.

Тот покосился на нее и как обычно без малейшего вызова сообщил:

– Да я вообще могу думать что угодно и о чем угодно. Вот это совсем не в вашей компетенции, юная госпожа.

– Твою мать, - почти жалобно произнесла Дэмонра. Обычно за такую демонстрацию интеллектуального превосходства можно было получить в зубы, ну не бить же человека, который только и думал, как бы ему застрелиться.

– Да успокойтесь вы. О вашей стране я вообще не думаю.

– Это хорошо. Потому что Каллад не заслужива...

– Пока вы не открываете рот и не начинаете проповедовать. В эти моменты я начинаю думать очень плохо. Не о вас, о стране. У вас так сильна пропаганда?

– Про-па.... Что у нас сильно?

– Неважно. В любом случае, вас извиняет возраст.

– Оставьте в покое мой возраст! Он вас не касается.

– Оставьте в покое мои мысли. По той же самой причине, - ровно попросил маг.

Дэмонра уже хотела огрызнуться, но вдруг сообразила, что тот не ставит своей целью ее оскорбить. По большому счету, он с ней, наверное, даже не пикировался. Отсутствие всякого вызова в словах собеседника подействовало на нордэну успокаивающе.

– Мне кажется очень жестоким посадить в сумасшедший дом нормального человека, - после паузы произнесла она, скорее размышляя вслух, чем с какой-то еще целью.

– С вашей стороны очень любезно считать меня нормальным человеком.

– Не придирайтесь к словам. Вы уже целый день не пытаетесь укусить собственную тень и говорите вполне разумные, хотя мне лично и неприятные, вещи. В Каллад вас бы считали нормальным.

Маг тяжело вздохнул. Видимо, ему смертельно надоела лезущая с вопросами попутчица.

– Почему вас беспокоит моя судьба? Вы же знали, кого и куда будете везти.

– Я не думала, что мне передадут человека с мешком на голове, обколотого успокоительным и еле передвигающего ноги, - честно сказала Дэмонра.

– И без жирной надписи "враг" на лбу. Создатель, барышня, да какой бес вас в армию-то понес?
– неожиданно зло спросил маг. Вряд ли он злился именно на Дэмонру, но вопрос задал очень резким тоном.
– Не огрызайтесь, что надо защищать родину, сам понимаю. Но почему именно вам? Мальчишки в Каллад резко закончились? Или все они дружно у плиты стоят? Нет? Тогда вам что, в детстве вместо кукол солдатиков покупали?! Вы привыкли играть в войну?

Маг даже представить себе не мог, как четко он попал в цель. Не то чтобы ей не покупали кукол, но мамины пистолеты Дэмонре всегда нравились больше. И разочарованный взгляд отца, однажды это заметившего, ей тоже хорошо помнился. Наверное, не погибни ее родители, они сейчас были бы в отвратительных отношениях. Мертвыми их любить оказалось куда проще чем живыми.

– Мне покупали куклы, - тихо ответила Дэмонра.
– Но я их вечно ломала.

Маг неловко потер виски и переносицу связанными руками. Наверное, у него болела голова.

– Ну так играйте в свою войну. Вы на войне, вы просто везете груз. Я даже не человек по вашим меркам. Если хотите устроить допрос, как на войне - устраивайте допрос, а не задушевную беседу. Не надо со мной разговаривать, не надо меня вербовать. Просто не надо, и все.

– Жить совсем не хотите?

– Не особенно.

– Я вот тоже.

Дэмонра откинулась на сиденье, закрыла глаза, чтобы не расплакаться, и зачем-то рассказала магу самую простую и незамысловатую правду. Про маму и папу, которых взорвали в Рэде, про брата и дуэль, про то, что ее тоже неудачно пытались убить, и тогда погиб хороший человек, и еще про то, что она перестала представлять свое место в жизни. А погоны на плечах давали ей совершенно определенное место в этом сумасшедшем, вставшем с ног на голову мире. Может, не самое лучшее, но все-таки определенное. За него можно было удержаться.

Она говорила долго, наверное, не меньше четверти часа, пока горло не начало саднить. Голос, в начале тирады подозрительно звеневший, к концу дрожал уже совершенно явно. Дэмонра сама не поняла, как она смогла рассказать незнакомому и неприятному человеку вещи, которые даже Зондэр не рассказывала, а тем более сознаться в своем паническом страхе перед туманным будущим и одиночеством.

– Вот только в отличие от вас, мне еще и умирать страшно, - закончила она и все-таки отвернулась к окну, чтобы не показывать магу заплаканного лица. Впрочем, вряд ли он разглядел бы слезы в царящем полумраке.