– Мессир Зиглинд, какая счастливая встреча!
– растянул губы в улыбке канцлер Рэссэ.
– Необыкновенно рад вновь видеть вас в столице. Я приехал засвидетельствовать свое почтение и радость по поводу устранения недавнего досадного недоразумения. Я ни мгновения не сомневался, что ваша роль во всей этой печальной истории безупречна, и все вскоре уладится. Позвольте мне первым принести вам свои поздравления в связи с вашим возвращением к, хи-хи, родным пенатам.

Канцлер сыпал словами как бисером. Зиглинд замер, совершенно сбитый с толку этой внезапной атакой.

– Вы, вероятно, устали с поезда? Я с радостью предоставлю свой экипаж, нам все равно по пути. Присаживайтесь же, присаживайтесь, окажите старику любезность.

"Старик" явно был чем-то из области загадочного мужского кокетства. Последней содержанке "старика", если верить братцу Освальду - истинному кладезю пикантных новостей - едва сравнялось двадцать лет.

Свидание со всемогущим канцлером, внезапно воспылавшего к Рейнгольду самыми отеческими чувствами, не грозило ничем, кроме потери времени. Зиглинд, который в другой ситуации оценил бы интригу происходящего, коротко поздоровался, понадеявшись, что голос у него звучит не слишком сипло, и устроился на сидении рядом с Рэссэ. Тот цвел как именинник. Большую часть пути он сыпал банальностями и описывал столичные события последних месяцев - иногда довольно остроумно. Рейнгольду было не до словесных изысков, а ничего по делу канцлер от него пока не пытался добиться, так что он скучающе глядел в окно, изредка кивая, когда словесная дробь начинала барабанить гуще.

– Скандал во фрейлинской... Обуздание инфляции... Да, представьте себе - развод! Да, невероятно, но - попался на взятках! Казалось бы, порядочнейший человек, опора трона, столп государственности... Заговор рэдских анархистов... Покушение на кесаря!

– Покушение на кесаря?
– механически переспросил Зиглинд. В газетах ни о чем подобном он точно не читал.

– Да-да. К счастью, неудачное. Нити ведут в Рэду...Но это, разумеется, между нами, по, так сказать, старой дружбе... Его Величество решил не раздувать скандал, принимая во внимание... текущую ситуацию.

– Очень разумно, - кивнул Рейнгольд.

– Вы довольно бледны, - продолжал сыпать бисером канцлер.
– Частая смена климата, вероятно, вредна...

"Бес", - в каком-то озарении подумал Зиглинд, глядя на благообразного Рэссэ, чей белый воротник почти светился в полумраке. "Только бесы в такую погоду ездят в закрытых экипажах. Только бесы караулят мертвецов у крыльца, чтобы рассказать им сплетни. Чего он хочет? Бесы никогда не вылезают на свет просто так..."

– Кстати, скажите, может быть, вам случалось видеть эту вещицу?
– внезапно атаковал Рэссэ, не сбиваясь со своего "бисерного" тона.

Рейнгольд взглянул на белую ленту в руках канцлера. В его голове закопошились какие-то смутные воспоминания. Это казалось странным, потому что ни одна его знакомая женщина лент не носила. Мать ходила с пучком, сестры он не видел с тех пор, как она вышла замуж и укатила в Кэлдир, а у Дэмонры были слишком короткие волосы для того, чтобы заплести косу.

Рейнгольд близоруко сощурился, пытаясь понять, что за узор на ленте. Он обратил внимание и на то, что канцлер носил в перчатках, несмотря на жаркий день.

Из бесформенных пятен стала постепенно проступать вышивка. Непонятный зверь, что-то вроде кролика, но с кошачьим хвостом.

Зиглинд как наяву увидел Дэмонру в его рубашке, улыбающуюся в дверном проеме, разбросанные по полу вещи, белую ленту, выскальзывающую из кармана черных галифе, и глазки-бусинки вышитого зверя, горящие в солнечном луче.

У чудо-зверя, привезенного Дэмонрой из Рэды, уцелел только один глаз, но Рейнгольд его все равно узнал. И вот здесь ему стало страшно, гораздо страшнее, чем два часа назад, когда врачи все никак не могли договориться о диагнозе.

– Похоже на ленту. Я такими вещами не пользуюсь, как вы можете догадаться. Впервые вижу, - ровным голосом сказал он. Вот и профессиональное умение врать пошло на пользу.

Канцлер, наверняка, вперил в него испытывающий взгляд, но неподходящие очки отчасти решали эту проблему.

– Вы уверены, что это не ваша невеста обронила?
– с нажимом отбарабанил он.

– У моей невесты короткая стрижка. А когда у нее была коса, она заплетала черную бархатную ленту с ромбами на концах, как им и положено по форме.

– А вот мессир Гофмиллер утверждает, что видел у нее похожую ленту на балу четвертого апреля.

– Я на том балу не присутствовал. А мессиру Гофмиллеру по должности положено утверждать многие вещи, существование которых сложно доказать. Недаром его мать происходит из рэдского духовенства.

– Но...

– Канцлер Рэссэ, это допрос? Я не школьник и не стану отвечать на ваши странные вопросы.

– Что вы, что вы, - Рэссэ вскинул руки, словно защищаясь от таких несправедливых наветов.
– Старческое любопытство... Вот мы, кажется, и подъехали.