– Я же говорил, она подойдет.

Рэссэ ни мгновения не разделял его энтузиазма, но, разумеется, не собирался делиться своими соображениями с генералом, который по непроходимой тупости и самодовольству так и не усвоил, что их план учитывал наличие как минимум двух тупых солдафонов с золотыми погонами. Но себя Вейзер отчего-то считал спасителем нации. Прямо-таки последней плотиной на пути накатывающего хаоса.

Рэссэ до сих пор не до конца понимал, как Вейзера еще не сцапала охранка. Видимо, этого затянутого в мундир клоуна серьезно не воспринимал даже такой признанный параноик, как Герхард Винтергольд.

– А все-таки хороша. Нордэна, - глубокомысленно изрек Вейзер.
– Что ни говори, а в этих тварях есть порода, какой тут уже почти нет. Ну, сознайся, хороша же? Лед и пламя!

Вейзер, при всем при том, не был прочь обсудить прелести женщины, которую отправлял на смерть. Да еще в таких полупоэтических, полубордельных выражениях.

"И вот подобные люди думают, что сумеют построить военную диктатуру при заткнувшихся штатских. Три раза махнуть шашкой, снимая с плеч золотоволосые головы кесаревечей, потом под угрозой расстрела посадить канцлера за бухгалтерский баланс и намудрить там что-нибудь эдакое с документами, чтобы не платить Дэм-Вельде по долгам. И да - расстрелять всех инакомыслящих из пушки где-то между первым и вторым пунктом. Отличный план и великолепная программа, обязательно должно сработать".

В другой ситуации Рэссэ, возможно, даже не отказался бы посмотреть, как долго проживет человек, объявивший себя верховным правителем Каллад при живых Винтергольдах, Вортигренах, Зигерлейнах и Маэрлингах, но Вейзеру предстояло отправиться в ад раньше многих.

Чего потенциальный верховный правитель Каллад и всей прилегающей вселенной, конечно, не понимал.

Высшая жрица Нейратез была умной женщиной и работала с дураками ровно до тех пор, пока требовалось убирать других дураков. И еще она начисляла слишком высокие проценты по долгам, чтобы Рэссэ рискнул не рассчитаться с ней вовремя. Он всегда помнил о том, сколько нордэнов живет на Дэм-Вэльде и сколько всех прочих - южан - нужно, чтобы обработать калладские поля и прокормить богоравных. От этих подсчетов волосы встали бы дыбом и у самых фанатичных сторонников ограничения рождаемости.

– Довольно видная для северянки. И молодая, не так ли?

Обсуждение лошадей и женщин - двух тем, в которых Вейзер отчего-то мнил себя великим знатоком - Рэссэ переносил особенно плохо.

– Я, правда, не любитель таких тонких носов. Придает какое-то неприятное сходство с лисицами.

Отчего типичный баран находил сходство с лисицами неприятным, понять, конечно, было можно. Рэссэ в диалог благоразумно не вступал, поскольку по опыту знал, что Вейзер отлично справится и без собеседников.

"И все-таки, почему Винтергольд его еще не арестовал? Когда арестует?"

Последний вопрос интриговал канцлера чрезвычайно, так как он весьма рассчитывал, что именно в этот момент баран в золотых погонах сослужит свою самую полезную службу. К сожалению, поступки шефа Третьего отделения отличались непредсказуемостью - отчасти из-за Вету, сторожащего то будущее, которое Винтергольд полагал "стабильным", отчасти из-за его собственных ума и опыта. Этого врага так просто было не переиграть.

И только для такого случая Нейратез прислала с Архипелага двух молчаливых мужчин с тяжелым сундуком. Рэссэ не имел достаточно глупости, чтобы лезть в это, ему вполне хватало знания, что содержимое сундука может выключить Мглу на несколько минут. И, похоже, заодно "выключить" и всех тех, кто имел неосторожность в этот момент там находиться. Для жрицы не являлось секретом, что Рэссэ уже не первый год терпит фиаско, пытаясь обнаружить логово лучших кесарских магов. Нордэны, как обычно, оказались не в пример прагматичнее потратившего кучу золота на шпионов всех мастей канцлера. Слуги Нэйратез вовсе не собирались искать штаб-квартиру Вету и активировать ловушку там. Сундук уже стоял в подвале кесарского дворца. А сигнал об опасности, грозящей наследникам престола, стал бы тем приглашением, от которого лучшие из цепных псов Винтергольда не смогли бы отказаться, даже если бы захотели.

Дальше Герхард Винтергольд, если у него имелась хоть капля благоразумия, перестрелял бы своих магов, превратившихся в потенциальных доппельгангеров, сам. И понесся бы во дворец при нечитаемых вероятностях.

На этот случай в мешке, как две капли воды похожем на мешок, где кучер Винтергольда возил обеды, уже лежали очень интересные бутерброды. Их заряда как раз хватило бы, чтобы отправить верноподданного кесарии к райским вратам. А билет в ад генералу Вейзеру выдали бы на обратном пути. Заодно снабдив венцом великомученика, как человека, из последних сил стремившегося спасти кесарских детей от кровавого палача Винтергольда, но так и не сумевшего.

Расправу над детьми Эдельстерна планировалось повесить на Вету, благо, уже мертвых. Это помешало бы выжившим вылезти на свет и заодно помогло бы прижать Седьмое отделение так, чтобы они дышать боялись без приказа.

Иными словами, в плане Нэйратез Рэссэ нравилось все, кроме того, что это план Нэйратез. Сколько бы богоравные не кричали о том, что торговля - презренное ремесло, они были кем угодно, только не альтруистами. Рэссэ почти физически ощущал, как по его долгам растут проценты. С характерным звуком затягивающейся петли.