– Вы сдадите его в Седьмое отделение, да?

Сольвейг поджала губы.

– Как ты себе это представляешь? Пойти к жандармам, мол, так и так, я оказывала содействие свихнувшемуся магу второго класса, поставляя ему запрещенные наркотики в течение полугода, а теперь внезапно осознала свою вину?

У Магрит от сердца отлегло. Она провела языком по зубам. Так и есть, кусочек сколот. Обидно, конечно, но все могло обернуться гораздо хуже.

– В общем, детка, если ты когда-нибудь в жизни встретишь человека, уверенного, что он всегда знает, как правильно поступить - без разницы, что ему там в голову ударило, Вьюга, честь или пол-ящика игристого - беги от него, как бес от ладана, дольше проживешь. Это я о Дэмонре...

– При чем тут она?

– А при том, что она уговорила меня притаскивать Наклзу сильные препараты. Если я сейчас перестану их приносить, можно сказать, я совершу преднамеренное убийство.

– Он на самом деле хороший...

Сольвейг поморщилась, как будто ей в рот попало что-то нестерпимо кислое.

– Детка, не хочу тебя огорчить, но ты понятия не имеешь, какой он на самом деле. Даже Дэмонра, носившаяся с ним полжизни, и та вряд ли знает. Я вижу имперского цетника, бредящего о неприятных вещах.

Магрит вспыхнула.

– Он не имперский цетник! Он ... он состоял в армии, но в калладской. Это он мне сам сказал!

– Надо же. Ну Магде после пары классных зуботычин он сказал кое-что другое.

– Вы его били?!
– возмутилась Магрит.

– Нет, мы его гладили! Очнись, детка, мы говорим об опасном маге с нестабильной психикой. Кстати, если бы Магда его била, он бы уже умер. С учетом ее удара правой, поверь, она с ним просто разговаривала.

– И до чего договорилась?
– прищурилась Магрит.

Сольвейг тяжело вздохнула:

– Понимаешь, детка, дурак дурака видит издалека... Они поладили.

* * *

– Лошадь, - очень тихо и с явным облегчением констатировал Наклз, сфокусировав взгляд на Магде. Та не обиделась только потому, что и до настоящего момента в общем не считала себя образчиком женской красоты. Да и ее жених-драгун, наверное, не видел в этом животном ничего плохого, раз пошел в кавалерию.

Гюнтер, благо, все равно этого не слышал - он спустился вниз и дежурил там, чтобы к ним не пришло лишних гостей.

Маг еще несколько секунд молчал, а потом поправился:

– То есть миледи Магда.

– Ну лошадь так лошадь. Пожалуй, до нее мне ближе, чем до "миледи".

Может, в другой ситуации Магда и рассердилась бы, но, судя по беспомощному выражению глаз, Наклз не до конца понимал, что творится.

– Лошадь - очень красивое и доброе животное, к тому же сообразительное, - сбивчиво начал он.
– Уж во всяком случае красивее и умнее кошки или с кем там принято сравнивать дам. Просто сложно считать симпатичным животное, на которое чихаешь. Извините, я несу какую-то чушь...

– Сольвейг тебе что-то вколола, - утешила Магда.
– Пройдет.

– Я удивлен, что это не морфий.

– Чтоб тебе морфий вколоть, Сольвейг не нужна. Ты чего натворил?

Маг надолго задумался. Словно в поисках подсказки обвел взглядом свою комнату, потом хмуро поглядел на подлокотники кресла, к которым Магда на всякий случай прикрутила его шнурами от штор, и сдался.

– Не помню. Надо полагать, это не за парня из омнибуса? У подобных... экземпляров отличная выживаемость...

– Не знаю, что там с омнибусом, но ты чуть не убил Маэрлинга и Магрит, Наклз, - подсказала Магда, видя, что маг совсем ушел в себя.

Выражение беспомощности из серых глаз пропало.

– Им теперь медаль повесить или премию назначить? Оба знали, на что шли, и я никого не звал!
– рявкнул он. Рык получился довольно жалкий, да и связанные запястья внушительности тощему вероятностнику не добавляли.

– Злюка ты, Наклз. Серьезно. Ты не любишь людей.

– О бесы... Леди Магда, вы правда об этом собрались говорить?

– Я здесь вообще случайно оказалась. Маэрлинга доволокли до Сольвейг, а мы как раз с Гюнтером уходили, в гостях засиделись, ее старшему исполнилось семь... Ну, тебе это вряд ли интересно. Потом приехали сюда, гнали, как сумасшедшие, до сих пор не пойму, как Гюнтер отвязался от городовых. Ну, а у вас тут кровь кругом, Магрит еле живая, ты какую-то ахинею бормочешь...

– Поверю вам на слово, леди Магда. Я очень плохо помню последние сутки. Мое первое четкое воспоминание - ваш чрезвычайно вежливый жених, вытряхивающий из меня душу с вопросом "Ты зачем в девочку стрелял?!", когда я очнулся. И, кстати, с вашей стороны было бы очень любезно меня развязать. Честное слово, если я начну буянить, руки мне не понадобятся.