Бытовало мнение, что иногда душа может воспротивиться и не ответить на вызов мага смерти, вот только взгляд в сторону мрачного Эшлина, который был собран, как никогда ранее, сразу же отвергал любую мысль, связанную с его неудачей.

Когда круг был закончен, Риммар начал зачитывать слова призыва. Если честно, меня сильно уязвляло то, что он откуда-то достал ее носовой платок. Вот вроде бы и мелочь, а неприятная.

Пространство взорвалось из-за магического всплеска. Круг налился красным цветом, а платок начал яростно кружиться внутри него.

Миг. И все прекратилось. Комната вернула свои былые оттенки, круг погас, а платок осыпался пылью.

– Она в мире живых, - подтвердил очевидное Эшлин. – Спаленный платок тому доказательство.

В кабинете императора, куда мы поспешили сразу же после ритуала, нас ждал убитый горем правитель.

Потухший взгляд ранее ярко-зеленых глаз, белесая кожа, с явными следами недосыпа или же, полного отсутствия такового. Рядом с Крайсом, на столе, стоял бокал, на дне которого плескалась янтарная жидкость. Тут же, возле него, в ряд выстроилось несколько початых бутылок, судя по запаху, - коньяка.

Крайс даже не заметил нашего прибытия, а хмурый Риммар, в несколько шагов преодолев расстояние от двери до письменного стола, вырвал из рук правителя остатки алкоголя и с укором произнес:

– Фейридор, помнится, ты с пеной у рта вдалбливал мне то, что ни в коем случае, но при каком раскладе и горе, посетившем меня, нельзя пускать свою жизнь на самотек! Ваше Величество, так какого кларихуна вы тут в одного заливаете глотку, когда мы еще даже не выяснили: с кем имеем дело!? Не разгадали тайну смерти вашего отца! Не наказали виновного! – От каждого нового слова, Ринара дергалась, будто ее ударяли по лицу. Страшно даже представить, что испытывается сейчас Крайс, которому вся эта тирада посвящена.

А в это время Риммар продолжил:

– Меня пытались убить три! Три раза! Чуть не отправили моего отца на виселицу! Похищали! Разлучали с любимой! Да что там! Меня предал друг детства! – На последнем слове лицо некроманта исказила гримаса боли, Рина поспешила обнять возлюбленного, передавая ему частичку тепла. Крайс же, будто отойдя от дремы, уставился на друга. – Но я при этом не спиваюсь!

– Кто? – хрипло вопросил правитель. Его взгляд стал более осмысленным.

– Вивер, - глухо произнес Римм. Ведьма не знала, кем является этот некромант. Но отчетливо понимала, - в душе ее любимого человека поселилась пустота потери, после предательства, казалось бы, близкого человека. Ей не единожды приходилось проходить через подобное в школе. Посему из подруг у нее осталась лишь Мелисия. Боле она никому не верила и старалась близко к себе не подпускать. Хватит, на ее душе и так предостаточно шрамов. Вот и сейчас она смотрела на поникшего Риммара и не знала, как помочь ему пережить эту потерю и предательство. Смешно. Не раз проходившая через это, не знает, что нужно сказать, чтобы утешить.

– Его задержали? – спросил Крайс, вставая из-за стола. Еле дойдя до дивана, он откинулся на спинку и схватился за голову. – Аарг, как же болит голова!

– Пить меньше надо, - отрезал Эшлин. – Вивера не обнаружили ни на службе, ни дома. А Шерая вообще подавлена.

– Шерая? – Услышав новое имя, Ринара уставилась на некроманта. Ей всегда было некомфортно, когда в компании обсуждали того, о ком она даже ранее не слышала. В такие моменты ощущаешь себя лишним.

– Ты ее видела на балу Блокса и во дворце Валдиса. Она правая рука посла и часто путешествует вместе с ним, - охотно пояснил Римм.

– М-м-м, а не в ее ты компании покидал свой дом, в тот день, когда явился вдрызг пьяным? – хитро? протянула ведьма, стреляя глазами. На дне ее зеленых омутов плескалось любопытство, замешанное, пожалуй, на легкой ревности.

– В ее. – Риммар сначала удивился, а потом осознал, откуда его ведьма об этом знает. – Даймон напел?

– Ага. Блондинка с ногами от ушей.
– Миловидное лицо Рины приобрело хищные черты. Крайс, все это время наблюдавший за перепалкой возлюбленных, зарвался в приступе смеха.

– Знаете, вы идеальная пара.

– Благодарю, Ваше Величество. – От бархатистого тона Ринары Эшлину стало не по себе. Обычно он предшествует какому-нибудь очень позорному проклятию. – Это ее духами так фонило от тебя тогда? – Рыкнула ведьма, уперев руки в боки. И все равно, что за их баталией наблюдает сам правитель империи. Почему-то в пьяном виде она его таковым не воспринимала.

– Эм, наверно пропах, когда она меня тащила на себе обратно из таверны, - смутившись, проблеял Риммар. Да, именно проблеял. Потому что лицо его ведьмы стало еще более угрожающим, а в пространстве запахло магией.

– Знаешь, Эшлин, тебе пора избавиться от друзей, чей бюст больше первого размера, а ноги боле походят на ходули, - прошипела уязвленная ведьма, вспоминая про свой малый рост.

Послышался смешок Крайса. Риммар же еле сдерживал порыв смеха. Лишь искорки в глазах выдавили его состояние.

– Смеяться изволишь? – рыкнула Рина. – Ну, дорогой, ну держись! Сам напросился!

От проклятия Риммара уберег уверенный стук в дверь. Эшлин, подорвавшись с места, стремглав понесся к ней, желая впустить и расцеловать спасителя. А когда увидел на пороге лорда Дикона, подумал, что хватит и устной благодарности.