– Лин...Лина!
– да, я уснула. И Айя возмущенно пихала меня в плечо, пока остальные посмеивались - Ну это уже ни в какие ворота не лезет. Не смей спать, пока остальные вкалывают!

– Да на минуту глаза прикрыла...
– отмахнулась я, сгоняя с себя остатки сна.

– Время уже обеденное, вообще-то - Анжей встал, потягиваясь.
– С меня пока хватит лекарских премудростей. Предлагаю поесть, потом сманить южан на партийку-другую и отдыхать.

– Без меня.
– я помотала головой - На воло меня сегодня не хватит. И на обед я тоже не пойду. Обойдусь соком.

Не смотря на протесты Айи, меня оставили в одиночестве и я, вздохнув, пошла на поклон к библиотечному гоблину.

– Кха Шхайялак, мне нужна книга про демонов.

Невысокий, зелено-коричневый, как сигары пиратов, морщинистый гоблин с неподпиленными клыками оторвал свой взгляд от карточек адептов и уставился на меня прозрачно-болотными плошками глаз.

– А зачем молодой керхе книга про то, что она может узнать у хозяина цхиале?
– скрипучий голос гоблина пробрал меня до костей, прогнав всю сонливость. Обычно, к адептам гоблины обращались "ха", значит, молодой. Обращение "кха" была данью уважения возрасту гоблина, который у них считался единственным показателем силы. Чем ты старше, чем сильнее, богаче и влиятельней. Старейшин звали "кхао", но такие никогда не покидали своих лесов. Обращение же "керхе" я слышала впервые, но спрашивать о его значении мне категорически не хотелось. Почему все видят то, что я ощутить не могу? И принцесса и гоблин...

– Потому что хозяина цхиале я слушать не буду.
– максимально вежливо ответила я и гоблин, тихо хмыкнув, поманил меня за собой, в глубь коридоров из стеллажей.

– Хозяин цхиале большой мастер.
– проскрипел гоблин, даже не оборачиваясь ко мне - Очень аккуратная связь. Не причиняет боли керхе, все отдает ему.

– Кха Шхайялак, но демон сказал, что связь его не беспокоит.
– больше ради успокоения своей совести поспорила я. Гоблин остановился, ухмыляясь всеми своими клыками.

– Молодая керхе не знает ничего про цхиале. Он забирает твою боль себе. Заботится. Это хороший хозяин цхиале. Молодой керхе повезло. Много силы, мало боли.

Я стояла, как оплеванная. Арман соврал, что связь не причиняет ему боль. От этого непонятным образом на душе становилось мерзко. Гоблин достал с нижней полки стеллажа какую-то небольшую книжку, покрытую таким слоем пыли, что я засомневалась, что ее вообще открывали с момента написания.

– Вот такая книга нужна керхе. Здесь очень старый мертвый хозяин цхиале все написал. Керхе может забрать книгу на три луны. Потом нужно будет вернуть. Я не прокляну керхе, если она не вернет, но скажу кхао ректору.

Три луны - три дня, имел ввиду гоблин. Надо же, даже проклинать не будет за задержку такой важной литературы. Хотя обычно проклятие гоблина-библиотекаря завывает над ухом каждую ночь, пока не вернешь книгу. Но тут уж что хуже - ректор начнет выяснять, а это мне было совсем не нужно. Поэтому я, дав слово вернуть книгу через три луны, направилась в парк. По пути зашла в столовую, наполнив большую флягу соком и махнув своим сокурсникам. В парке было тепло и тихо - большинство адептов были на обеде. Что ж, хотя бы час у меня есть, чтобы ознакомиться с книжкой, которая была заботливо оттерта мной от пыли.

Через час чтения, когда меня немного начали отвлекать голоса возвращавшихся с обеда адептов, я наконец оторвалась от книги и вспомнила про сок. Во рту пересохло. Книга не была учебником, скорее, дневником. Дневником демона, которого угораздило полюбить ведьму крови. Ведьма, пользуясь цхиале, выкачивала с демона силу его второй ипостаси. Мучила его и медленно убивала своим злом и равнодушием. Все нюансы этой связи и чувств были описаны с такой пугающей точностью, что на некоторых страницах я даже отвлекалась. Интересно, как много этих книг в мире? И кто еще знает, как еще можно использовать связь с демоном? Я едва ли осилила треть книги. Думаю, на вечер мне будет интересное чтиво, но делиться им с сокурсниками я пока не буду. Сестры примут это за очередной роман и будут устраивать бурный слезоразлив над каждым скрупулезным описанием пыток. Парни прочитают и, чего доброго, проникнуться состраданием к демону. А все вместе здорово проедят мне плешь по поводу связи... Нет уж, пока поживем спокойно, когда сама разберусь, тогда и дам ознакомиться. Я аккуратно зачаровала обложку, придав ей вид учебника по ментальной магии. Вот что точно не вызовет подозрений - Пийская учит ментальную магию, зрелище привычное, но неинтересное.

– Хватит сидеть на солнце, а то сойдет твоя аристократическая бледность - справа от меня на скамейку бухнулся Марк.

– Будешь одним цветом с простолюдинами. Герцога Пийского удар хватит.
– слева присел Анжей, игнорируя возмущения сестер, не успевших на раздачу мест.
– Начиталась? Теперь пошли, кое-что покажем.

– Я магичка, мне можно...
– привычно отмахнулась я, вставая со скамейки. Интересно, что такого они собрались мне показывать?

Сокурсники вели меня к доске объявлений, где искрящим зеленым росчерком сообщалось, что на следующей неделе начинаются ежегодные Императорские игры. О которых я не слышала с последней войны шесть лет назад. Императорские игры всегда предшествуют празднику Урожая. Соревнования всех воинов страны, за признание императора. Победителей отбирают в три императорские декадры - три тысячи лучших воинов страны. После бойни с демонами декадры были основательно прорежены и император снова решил открыть игры, набрать себе нового пушечного мяса. Вот какие ближайшие праздники имел ввиду отец, когда передавал приглашение через ректора.

– Мне придется смотреть их с отцом.
– расстроила я сокурсников.
– Он передал через ректора, что желает видеть меня на ближайших праздниках. Явно знал об играх заранее.

– Ну ничего.
– Анжей похлопал меня по плечу - Не всю же неделю ты проведешь с ним. Снизойдешь и до наших рядов. А мы тебе место займем.

Это меня немного успокоило. Я не любила Императорские игры, но с тех пор, как там запретили бои до смерти, смотреть их стало куда приятнее. Да и желающих участвовать стало намного больше. Из кровавого побоища игры превратились в красивое, но все еще жестокое зрелище, и я неизменно посещала серо-оранжевые трибуны с отцом. Последний раз это было как раз перед поступлением в Академию. Потом - шесть лет затишья, когда в наборе новых гвардейцев не было необходимости.