— Благодарю за урок. Нам пора вернуться к прежним незаконченным делам.

Я послала сладенькую улыбочку и мысленно провернула красноволосого на вертеле над костром. Вредина глазастая, меч тупой! И так с приближением бала настроение катится по наклонной, а он еще всем на нервы действует!

— Счастлив откланяться! — сообщил он мне и так резко поклонился, даже холодно стало. — Герцогиня!

Ирвин пулей вылетел за дверь, но в комнатах еще долго слышалось эхо его тяжелой поступи.

— Прости его, пожалуйста! — взмолилась вдруг Гвен и схватилась за меня, как утопающий за соломинку. — Он не плохой, просто вспыльчивый. Немного… Очень вспыльчивый. Но это еще и от постоянного воздействия преобразующих чар.

Значит, от того, что Ирвин время от времени превращается в кусок стали, я должна страдать молча и терпеть его ядовитые выпады? Я бы примерно так и ответила, но взглянула на бледную от волнения Гвен и передумала.

— Черт с ним, с этим оруженосцем, — великодушно ответила ей. — Давай-ка лучше посмотри, я правильно поняла, что вот тут надо поворачиваться через левое плечо? Через правое? Подожди, я, кажется, запуталась…

Если бы знать, что однажды попаду на бал в королевском дворце и буду вся такая красивая, в пышном платье, бархатных туфельках и с высоченной прической, в которой бриллиантов больше, чем в ювелирном напротив универа, брала бы уроки танцев. А так пришлось ограничиться парой часов мучений под умелым, но строгим руководством юной герцогини. Они с Ирвином с меня с живой не слезли, пока я не разучила хотя бы основные движения. Если их время от времени вставлять в каскад моих неловких подпрыгиваний, все становится похожим на танец. И все бы хорошо, если бы мой, с позволения сказать, партнер не изгадил мне настроение на неделю вперед. У, заноза рыжая, я тебе еще отомщу! Отольются кошке мышкины слезы…

В итоге я так утомилась сначала выбирать наряд, а потом разучивать сложные па, что к началу бала обмахивалась веером отнюдь не для того, чтобы придать себе томный вид. Мне было ужасно жарко. А еще в последний момент выяснилось, что будет маскарад, и на моем уже изрядно вспотевшем лице красовалась золоченая полумаска с красными перьями.

— Главное, будь элегантной, милой, но немного загадочной, — посоветовала Гвен, выплывая следом за мной в бальный зал. Ко мне слово «выплывала» явно не подходило, поэтому я в зал просто вошла. Хорошо еще не ввалилась, громко топая каблучками. Быть красивой на приеме во дворце оказалось делом нелегким — меня напудрили, потом нарумянили, потом долго мучили калеными щипцами, чтобы моя пушистая шевелюра превратилась-таки в изящные спиральки, из которых Клодия потом в мгновение ока соорудила весьма привлекательное «гнездышко», как я его назвала. Далее в ход пошли украшения, стоимость которых я знать не хотела — во избежание инфаркта. Единственное послабление, которое мне удалось получить, — обручи. Пришлось устроить настоящую истерику и даже позволить сковать себя корсетом, но надевать под несколько слоев юбок еще и металлический каркас из колец я отказалась. Нет уж! Я такого веса просто не подниму!

— Я само совершенство, — ответила подруге по несчастью и заученно присела в реверансе перед поклонившимися нам разодетыми господами. — Правильно?

— Молодец, — похвалила Гвен, а сама на меня даже не глядела, все скользила взглядом по залу, будто выискивала кого-то. Я тоже осмотрелась.

Когда-то мне довелось посетить с экскурсией Екатерининский дворец. Помнится, он привел меня в восторг, так вот — с этим залом он не шел ни в какое сравнение. Огромный, как небольшой аэродром, с блестящим паркетом, в котором отражались многочисленные красавицы и красавцы. Куполообразный потолок украшали яркая роспись и хрустальные люстры, распустившиеся как диковинные цветы, излучающие мягкий приятный свет. Вдоль стен висели зеркала в роскошных золотых рамах, а у дальней стены зала виднелось возвышение, где стояли троны короля, королевы и трех их отпрысков.

— А они, — я кивнула в сторону тронов, — тоже будут в масках?

— Да, конечно.

— А смысл? Если все рассядутся, как обычно, места для интриги точно не останется.

Гвендолин растерянно замолчала, а я вздохнула и с удвоенной силой замахала веером. Кондиционер… Мне нужен кондиционер… Кондиционер…

— Миледи, вам нехорошо?

— Кондиционер, — на автомате выпалила я, и молодой человек в голубом длинном камзоле и белых узких штанах с белыми же гольфами посмотрел на меня с явным недоумением. Впрочем, о выражении его лица мне оставалось только догадываться — оно, как и положено, было скрыто маской, да не простой, а от лба до подбородка. Серебро прекрасно дополняло светлый наряд, а треуголка с пышным белым пером сидела на гладко зачесанных назад напудренных волосах. Даже цвет толком не определишь, ясно только, что не черные.

— Простите, — поспешно извинилась, прервав неделикатный «досмотр». — Жарковато немного, не находите?

Так, я трижды перечитывала «Войну и мир», если напрячься, можно изобразить подобие светского разговора. Гвендолин, наверное, думает — я совсем тяжелый случай, но мама меня хорошо воспитывала. В грязь лицом не ударю.

— Позвольте принести вам холодной воды? — предложил парень, но почти сразу его позвали, и он, как мне показалось, нехотя ушел.

Я самостоятельно пробралась к столам и нашла графин и чистый стакан.

— …так бы космы ей и повыдирала, — услышала негромкий разговор. — Выскочка. Да кто она такая вообще?

Я безошибочно определила противный тонкий голосок выступающей девицы и встала боком, чтобы ненавязчиво послушать, что будет дальше.

Лувения. У нее вечно надутые щеки и прическа а-ля пудель. А кто у нас тут еще?

— На твоем месте я бы вела себя потише, — осадила ее Виветта. Маска райской птицы подходила ей как корове седло и совершенно не скрывала острого подбородка и тонких губ.