Мальчик слегка наморщил нос.

— Он меня не послушает.

— Меня тоже. — Я с надеждой обратилась к Гвен. — А вот ты сможешь его убедить! Ирвин относится к тебе с почтением, вряд ли станет вредничать.

Герцогиня неожиданно покраснела.

— Нет!

— Нет? — оторопела я.

— Я… я не буду ни о чем его просить. — Она перевела дыхание и решительно выпрямилась. — Мы сами пойдем. Ночью же мы справились.

Ого! Похоже, кое-кто заразился духом авантюризма. Что ж, Гвендолин не мешает научиться быть самостоятельной личностью, хотя такое горячее нежелание связываться с Ирвином меня заинтересовало.

— Можем пойти к Ирвину вместе, я попрошу, а ты просто постоишь рядом, для авторитета, — предложила я, с любопытством наблюдая, как меняется лицо подруги.

— Но разве не лучше сначала все разузнать самим, а потом тревожить других? — ответила подруга вопросом на вопрос, и я почувствовала, что за этим упорством явно что-то стоит. Гвен поджала губы, что в ее случае всегда означало одно — теперь ее с места трактором не сдвинешь.

Справедливости ради стоит отметить, что даже если бы я настояла на своем, Ирвина мы бы ни на что не сподвигли. Марко узнал, что тот последние несколько часов не покидал охотничьего домика, где жил вместе с принцем. Эта новость показалась мне подозрительной, но мы уже собрались, так что откладывать поход не стали. Пошли, как и задумали, втроем.

Впечатления от новой вылазки я бы назвала двойственными. Мы без проблем нашли Нила в Раковинке. Нашему появлению старик обрадовался, да и его жена была довольна, и где-то час мы просто сидели и пили чай, благо успели прикупить в одной лавке гостинцы. Нил рассказал, что живет в этой деревне всю жизнь, что выросших дочерей отпустил с мужьями в большие города и что рыбной ловлей занимается в основном для души. Осторожно, как первоклассный шпион, Марко вывел его на разговор об их первой встрече на берегу, однако все было напрасно. Если верить Нилу, никого больше он в тот раз не приметил, так как ушел в свое излюбленное место для рыбалки. Наша ниточка оборвалась. Как бы то ни было, мы хорошо провели время и повеселили своими рассказами гостеприимных хозяев.

Вернулись в поместье уже в потемках, сильно уставшие и немного расстроенные.

— Простите, я думал, что смогу быть полезным, — сник Марко, хотя долгое время мужественно держался.

Я сняла туфли и, разминая ноги, с удовольствием потопталась по прохладному полу.

— Не вешай нос. Ты молодец, а что расследование зашло в тупик, не твоя вина. Может, завтра что-нибудь еще придумаем.

Если больше ничего не случится. Но я побоялась делать столь зловещие замечания вслух.

Мы по традиции собрались вечером у меня в комнате, и, когда неслышно вошла Клодия, лично я вздрогнула.

— Простите, — извинилась главная горничная таким тоном, что мне стало за нее страшно. Гвендолин тоже что-то почувствовала, а у чувствительного Марко ушки встали торчком.

— Клодия! — Я подскочила к ней. — Присядьте. На вас лица нет! Что случилось? Может, давление? Марко, налей воды.

Клодия пыталась отнекиваться, но выглядела такой бледной, будто в муке извалялась. И явно не была готова противостоять нашему удвоенному женскому напору. Так мы случайно узнали, что принц чем-то занемог…

Жаль, что наше короткое расследование завершилось так быстро. Это в первую очередь расстроило даже не нас с Гвендолин, а Марко. Он почему-то счел себя виноватым в том, что повел нас по ложному следу. Хотя он не виноват, что старик был увлечен своим делом. Да если клевать начало, он мог самого принца Дарнелла не заметить!

Кстати, о принце. Известие о недомогании Клодия просила не распространять. Что именно с ним не так, не сказала, но, надеюсь, это не очередное приворотное зелье или что-то в этом роде.

— Я не пойду с тобой, — сказала Гвен, после того как объявили сбор в гостиной. — На меня и без того уже странно косятся.

Я уже собралась выходить из ее комнаты, где мы обсуждали вечернюю вылазку, но тут же вернулась в кресло.

— Ну и что. Тебе есть до этого дело?

Гвен отвернулась и ответила тихо:

— Я слышала… Слышала, что говорят.

Я не смогла подогнуть ноги так же, как до этого, плюнула и села прямо.

— А что им еще остается, кроме как сплетни разводить? — утешила ее. — Что хоть сказали? И кто?

— Не хочу об этом говорить.

Гонг внизу грохнул еще раз, и мне пришлось отложить этот разговор. Узнаю, кто расстроил Гвен, волосы повыдергиваю. Я вообще в последнее время сама на себя не похожа, все нервы, нервы.

В гостиной все уже собрались, по традиции я пришла последней. Жизель кивнула мне с улыбкой и, дождавшись, пока сяду, заговорила:

— Ну что, рыбоньки мои? Устали?

Ей никто не ответил, из чего следовало, что устали все. Раньше сразу гул поднялся бы, хоть святых выноси. А тут сидели все тихие, реально как рыбы.