— Детка, ты нашему голове свои яблочки лучше не суй: не оценит, женатый он давно. А вот тот молодец, что сейчас гарцевал мимо, — поверенный самого князя Валиана. Кот молодой, холостой, — Вит смерил подобравшуюся и внимавшую ему девицу озорным взглядом. — Из оцелотов он, поняла? Видала бы ты его в обороте: мех, стать, прыть — красавчик, одним словом. Кажись, яблочки наливные уважает. У нас в Волчьем клыке только и хрустел теми, что с прошлого года чудом сохранились…

— Я приличная девица, между прочим, и надкусывать только жениху позволю, — заявила «детка», а сама, молчком спихнув меня с козлов, села рядом с Витом и озаботилась: — Точно-точно холостой? А кто еще из ваших?

Тяжелый случай, даже жалко эту гиену стало: бедняжка — ни умом, ни лицом не вышла.

Вит открыл рот, собираясь съязвить, но я тронула его за рукав, и он, улыбнувшись понятливо, ответил:

— Точнее некуда! Прости, детка, но среди наших оборотней нет холостых, все давно и счастливо женатые. Ведь молодняк в такие важные поездки не берут. Чай дань и женщин везем самому князю.

Стрела, хитро пущенная Витом, попала в цель: Глаша-Глафирия, судя по хищно блеснувшим глазам, решительно настроилась покорять Романа, кажется, впервые за несколько напряженных, унылых дней обещая нам развлечения.

***

Всю дорогу Глаша не смолкала, только мне часто приходилось направлять беседу из опасений злить старого доброго Вита ее советами по завлеканию мужиков. Из рассказов о жизни в Шварте мы узнали, что война действительно сильно прошлась по землям гиен: расположение городка на перекрестье больших трактов, речная пристань, да и самое обычное имущество — все это влекло и княжеских наемников, и охочих до чужого добра и женщин соседей и мародеров. В схватках погибло много молодняка, были разграблены торговые дома, склады, хозяйства. Украли много молодых женщин, а оставшихся быстро разобрали вернувшиеся с войны холостяки.

Сейчас в Шварте зорко следят за несозревшими девчонками, прячут и берегут для своих. Девиц и десятка не наберется, поэтому решили на совете рискнуть и отправить на смотрины Глашу, во всех отношениях видную и к замужеству готовую. Даже на гарем согласную. А чтобы не прогневать светлейшего князя, подчистили все запасы и собрали дань. Теперь вся надежда на длинное благодатное лето: наловят рыбы, соберут урожай — авось выживут, если дружно постараются. Впрочем, гиены известны крепкими стайными и родовыми узами. Это вам не пройдошливые шакалы, где каждый сам за себя и собственный кошелек.

Время от времени назойливая попутчица порывалась делиться со мной советами своей «мамани», главным правилом у которой было: в погоне за счастьем, считай мужиком, нет преград, а на дороге оно не валяется. Так что, если нашла, хватайся четырьмя лапами, зубами, хвостом и не выпускай. Не можешь перелезть преграду к счастью — обойди, пролезь, прокрадись. Не можешь купить — укради. Не сговаривается — загони в ловушку. Самый боевой совет звучал так: если не можешь соблазнить, возьми силой — женщине все простят! Услышав этот совет, я глубоко задумалась о том, как можно «взять силой» будущего жениха — мужчину, который непременно сильнее женщины.

Теперь понятно, отчего Глашин отец хорошо знает всех родственников ее матери, — поминает частенько!

После остановки на ночлег Глаша преобразилась: многозначительно посмотрев на меня, распустила волосы и без конца перекладывала их то на плечи, то за спину в одном ей понятном беспорядке. Видно, для большей соблазнительности. Выпячивала губы, усиленно моргала, будто ей что-то в глаз попало. Потешно!

Я закашлялась, когда, хитро мне подмигнув, швартовская прелестница расстегнула пуговички на нижней рубахе и приоткрыла бледную грудь. Чуть оттянула сарафан пониже, но старенькая одежда никак не хотела слушаться хозяйку, сбивалась. Пришлось бедняжке без конца тянуть вниз подол и полы рубахи в стороны. При этом она не забывала перекидывать волосы туда-сюда и вилять полными бедрами перед усевшимся на бревне Романом.

Наблюдая за охотницей за счастьем, я невольно застыдилась, уж больно это зрелище напоминало собственную попытку увлечь мужчину. Ох-ох, и у меня самой беда с головой.

— Ох, срамота-то какая! Да разве ж приличная девка ляжками так вихлять будет? На такую никто и не взглянет! — вторил моим подозрениям старый Вит, проходя мимо с ведром, чтобы набрать воды в ручье.

Глаша остановилась, мрачно посмотрела на песца и высказалась:

— Не бывает непривлекательных женщин, бывают слабые мужики!

Вит резко остановился, грякнув ведром:

— Это кто ж тебе сказал?

— Дедуня!

Старик посверлил гиену внимательным взглядом, потом неохотно согласился:

— Может ты и права.

Роман, как в прошлый раз, склонив голову к плечу, наблюдал за Глашиными заигрываниями. Конечно, он сразу понял, на кого она «охотится», но при этом лишь довольно щурился и снисходительно улыбался, откровенно забавляясь.

Четверо возниц гиен развели для себя костер отдельно и, судя по запаху, варили уху, не обращая внимания на соплеменницу. А вот мужчины моего клана кидали на нее мрачные, хмурые взгляды, и морщинки между бровями у них становились все глубже. Что-то их растревожило.