Только хотела начинать оправдываться, прикинув, о чем можно сразу сказать, возница леопард раздраженно дернул хвостом, подняв маленькое облачко пыли, и прошипел:

— Да что с ними лясы точить, дать пинка под зад для ускорения — и пусть…

Пока я пыталась понять, почему ко мне во множественном числе обращаются, за спиной раздался ломкий, жалкий, словно простуженный голосок:

— Мой брат дурачок, неужели не видно. Не прогоняйте нас, ата!

Это про меня? Обернувшись, чтобы посмотреть на «брата», а то вдруг сплю, я столкнулась со знакомыми наглыми голубыми глазами на грязном лице Эльсы. Она тоже облачилась в мужскую одежду, но, в отличие от меня, хвост не спрятала; так же как я сидела на земле, рядышком, рукой подать, и в таких же грязных разводах. Я криво усмехнулась: какие известные личности, оказывается, рядом обретаются! Теперь понятно, кто меня в грязь пнул накануне!

Сервал, отметив мой совсем не братский взгляд, прижала большие золотисто-пятнистые уши к макушке — о трусости этих кошек только что легенды не ходят! — но упрямо, требовательно сверлила меня глазами из-под рыбацкой кепки. Ну да, дельная вещь: козырек из гибких рыбьих костей обтянут тканью, макушка открыта, чтобы не сковывать уши, но под ними и на затылке специальные ремешки, чтобы кепка надежно держалась на голове; к ремешкам по кругу пришита плотная ткань-полог для защиты шеи от брызг воды и непогоды, а вот южане, говорят, этот полог наоборот поднимают вверх, прячась от жалящего солнца.

Эльсе кепка помогла скрыть истинно женские, мягкие черты лица, тонкую шею. Я свои толстые косы спрятала под куртку, а шею по-городскому повязала платком. Думаю, она тоже не стала обрезать волосы и так же, как и я, воспользовалась кепкой. К нашему общему везению, мы оказались без запаха: я — по «своей» воле, а Эльса — по воле пумы проклятийницы.

И тут меня, что называется, прорвало и понесло. То ли задиристая Эльса тому причиной, то ли вечно терзающий страх притупился, а может сказался нечаянный глоток свободы, но терпение и покладистость мне изменили. Полностью развернувшись к Эльсе, я глухо прорычала:

— Значит это я дурачок? Да?

Хвала Луне, голос звучал низко, по-мужски.

— А то кто ж еще? Дурак как есть, со стороны-то виднее. Грязный мелкий придурок! — задрав подбородок, выпалила кошка-нахалка ломающимся, словно надтреснутым мальчишеским голосом.

— Грязный, потому что ты меня в грязи вываля… — чуть не проговорилась о том, что она девица, но смолчать была не в силах. — Ха-ха, придурок, говоришь! Это значит — состою при дураке!

— Я первый залез в телегу, какого душника ты полез следом?! — грозно прошипела Эльса, приподнимаясь на колени.

— Слышь, заяц, а ты сам-то место выкупил? Чтобы права качать?

— Кто заяц? — сдавленно прорычала Эльса. — Я — заяц?!

Видно, общее мнение о трусливых сервалах тоже потопталось по самолюбию Эльсы, учитывая, что ее дядя волк и глава клана Серых, и значит большинство соклановцев тоже волки. Волки повсеместно примыкают к себе подобным — слишком силен инстинкт стайности и иерархии силы.

Дальше я сама себя не узнавала. Прижав кончик языка к передним зубам, чуть оголив их, дразнила Эльсу, издавая звуки жующего и обнюхивающего корм кролика.

— Видать, циркачи с ярмарки своих скоморохов нечаянно забыли, — отозвался по мою душу один из гиен.

А мы с Эльсой уже никого не хотели слушать. Наполовину сменив ипостась, оставаясь в одежде, нарастили мех и, выпустив когти на лапах, дугой выгнув спины, начали кружить около друг друга, по-кошачьи яростно воя. Громко так воя…

— Нет, похоже, этих нарочно оставили! — мрачно процедил Шай, глава делегации.

Эльса-полусервал с натянутой на мохнатую голову кепкой выглядела до смешного глупо и нелепо. Да и сама я — полукаракал в кепке — наверняка выглядела также незавидно. Но было не до смеха — ярость туманила разум почище медовухи. Врагиня, наконец, решилась кинуться на меня. Завидев летящую мне в морду когтистую лапу, я зажмурилась и тоже выставила лапу перед собой, надеясь если не ударить, то хотя бы поцарапать.

Рывок — и я повисла над землей, ощутив, что меня схватили за куртку между лопатками, словно нашкодившего котенка.

— Деретесь, как торговки на базаре, — насмешливо сказал кто-то у виска.

От неожиданности и в пылу драки я попыталась отбиться от удерживающего меня умника, устремив ему в лицо когти. Похоже, меня не поняли, решив, что я оскорбилась за «торговку», но сильной рукой отвели мою тушку подальше. Разняли и держали за шкирки меня, и Эльсу братья гиены. Совершенно легко, без натуги. Ох уж эти мне гиены! Жаль, горшка под рукой нет. А Шай с возницей леопардом разглядывали нас с веселым любопытством. И впрямь, как на цирковом представлении.

— Кто такие, признавайтесь! — неожиданно рявкнул Шай.

Эльса, только что круглыми восторженными глазами поедавшая его, выпалила:

— Эль и Сава, сводные братья!

— По отцу, — просипела я, почти придушенная собственным воротником.

— Этот придурок увязался за мной…

Я оборвала подельницу по неволе:

— Это ты, кроличий хвост, решил меня догнать. Испугался остаться один, без моего пригляда и охраны!

Сервал хотела возмутиться, но с тяжелым, мучительным вздохом, скрипнув клыками, согласилась: