И фигура, и лицо тигра иноземца показались мне жесткими, суровыми, строгими, хищными что ли. Наверное, даже если он улыбнется, его черты не смягчатся; наоборот, белоснежные клыки, кончики которых поблескивали между недобро сжатыми в узкую линию губами, оголятся до звериного оскала. Рассмотрев, наконец, оборотня, чей запах и голос мучили меня несколько дней, я судорожно вздохнула.

Сильный запах тигра вновь дурманил меня, околдовывая, захватывая мое тонкое обоняние. Благодаря своему дару травницы, не то сыгравшему злую шутку, не то, наоборот, позволившему в полной мере раскрыть его дивный аромат, я упивалась сотнями мельчайших оттенков. Наслаждалась, погрузившись в него с головой.

В чувство меня привел насмешливый глубокий бас незнакомца:

— И что такая лапуля здесь делает? Да еще в непотребном наряде?

Моргнула, приходя в себя, и отметила горячий мужской интерес в желтых тигриных глазах. К моему огромному удивлению, и вопрос, и интерес незнакомец проявил именно ко мне, быстро вернув мне мозги на место. И хоть я позорно болталась в воздухе, удерживаемая его рукой, как провинившийся котенок, но все равно распетушилась:

— Какая я тебе «лапуля», извращенец? Я — мужик! Глаза разуй!

Тигр шумно вдохнул, нахмурился, смерил меня внимательным взглядом, а потом усмехнулся:

— Если ты мужик, то я точно извращенец!

Народ уже не только оборачивался на нас, некоторые даже останавливались поглазеть, в чем дело и чем оно кончится. А мне стало обидно слушать насмешки, да еще в лапах чересчур уверенного в себе оборотня. Подумаешь — тигр! Криво ухмыльнувшись, я поддалась совершенно безумной, сиюминутной затее:

— Не знаю, не знаю, насколько ты извращенец, а вот народ именно так сейчас и подумает.

И как бы в отместку за бестолковую беготню по Авертовскому рынку, я потянулась к мужчине, вцепилась в его плащ, ногами обняла за пояс и прижалась губами к его губам. Конечно, это мой первый поцелуй, и целовалась я неумело, но старалась на славу. Как я думала!

Незнакомец, на которого я «напала» на глазах у любопытствующих горожан, сперва замер, будто опешил, а потом крепко прижал меня к себе и поддержал затею. Дальше его губы ласкали мои, затем, требовательно раздвинув их, в мой рот протиснулся язык. Я попыталась выпихнуть «наглеца», но чувственная игра увлекла меня непередаваемо приятным вкусом и ощущениями. Захватила…

Ох, даже не знаю, куда бы завел нас первый и такой горячий поцелуй, если бы не здоровенная ручища незнакомца, стиснувшая мой зад. Вот она-то и привела меня в чувство лучше ушата холодной воды.

Я укусила обнаглевшего тигра за губу до крови и, благодаря тому, что он от неожиданности дернулся и ослабил хватку, оттолкнувшись ногами, выскочила из его объятий. По-кошачьи упала на четыре «лапы» — и через мгновение унеслась прочь. Правда, бежала недолго, сама же приостановилась, затем и вовсе застыла, дотронувшись пальцами до губ, горевших от поцелуя. На языке остался вкус крови мужчины, которым хотелось еще раз насладиться. Вот только, если опять попадусь к нему в лапы, за мою нахальную, из ряда вон выходку прибьет без сомнений. Стояла в растерянности и мучилась: вернуться или нет?

«Дура! — шепнула сама себе. — Может он моя судьба, а я, глупая, сбежала, вдобавок опозорив его при честном народе».

За подобную проделку любой мужик по голове не погладит, а уж непомерно гордые, самолюбивые тигры и подавно. Расстроилась я совсем, обреченно махнула рукой и поплелась из Малинника, а к ногам, словно якорь приковали, еле волочила. Ко всему прочему, еще и не смотрела по сторонам, погрузившись в свои переживания.

Именно из-за невнимательности напоролась на очередную неприятную встречу — почти столкнулась с Мараном. Он возник впереди всего в трех шагах от меня и замер, уставившись в упор нечитаемым взглядом. Я затравленно смотрела на него, краем глаза кося, куда бы скрыться, но прекрасно понимая, что спастись от сильного волка, одного из лучших охотников клана, можно только чудом или волею богов. Странное дело, Маран хватать меня не спешил, стоял, больше не приближаясь и молча глядел на меня.

Наконец, я, чуть не плача, выдохнула, не выдержав испытания:

— Я не вернусь, слышишь.

— Я нашел тебя. И могу найти в любой момент, — глухо пригрозил он, к моему ужасу, сминая в руке кисет с шепотником, которым угрожал одурманить и усыпить.

Судорожно сглотнув, я сделала два шага назад, пытаясь увеличить расстояние между нами. Мотнула головой и, с трудом не срываясь на крик, пообещала:

— Я не вернусь! Даже если ты меня одурманишь. Лучше умру, но не вернусь. Я свободная кошка. Хочу любви и счастья, как и все вы. Разве я не заслужила? — Слезы все-таки полились по моим щекам и голос задрожал, когда прорычала: — Я одиннадцать лет отдала клану, берегла ваши жизни, ваших жен и детей. Я не вернусь туда, где меня все предали!

Маран — сильный мужчина, справедливый, знаю, что верный и любящий муж, — продолжал стоять, широко расставив ноги, мрачно глядя на меня. И когда я уже решила, что проиграла и придется начинать все заново, удивил: поморщился и как-то неуверенно сунул кисет с шепотником запазуху. Затем вытащил небольшой кошель со словами:

— Я видел, что ты на юг подалась с посланцами. Молодец, что парнем вырядилась, на первое время сойдет. — В один шаг он оказался рядом со мной и сунул в мои ослабевшие от страха руки кошель, звякнувший деньгами. — Возьми, в дороге пригодится, хоть здесь и немного, но голодной не останешься. Не распространяйся налево-направо про сильный дар. Погоди и осмотрись, приглядись к окружающим. И выбирай клан, где глава женат. Поверь, такой беречь тебя будет пуще глаза. Не кланяйся за защиту, не работай бесплатно; поверь, ценится больше добро, оплаченное звонкой монетой. Всегда верь своему сердцу, я знаю тебя с пеленок, оно тебя ни разу не обмануло.