— Глашка? — ахнула я, всплеснув руками. — Что она украла?

— Вы — только честь и достоинство, а она — самое главное у князя увела!

— Что может быть главнее чести? — удивились мы.

Хвеся, Мирон и Далей рассмеялись, а Дин был серьезен:

— Мозги и смекалку заморские, благодаря которым Валиан себе трон в Аверте поставил по примеру Желтой стороны. — Догадавшись, что мы ничего не поняли, наверняка смотрели на него как баран на новые ворота, он добавил: — Эта Глафирия советника у Валиана украла — вынесла из дворца змея премудрого, Шана Гадючного. Поговаривают, что и казна княжеская после сего страшного злодеяния оскудела прилично.

Новость эта как гром среди ясного неба разразилась. Рты не только мы с Эльсой отрыли, но и другие оборотни, ошарашенно вытаращившиеся на враз подобревшего, даже довольного тигра.

— Да уж, без мозгов да смекалки трудно князю теперь придется, — «посочувствовали» Мишек с Дашеком, чем вызвали общее веселье.

— Смех-смехом, — вытер выступившие от хохота слезы Далей, — а из Аверта мы выбрались за золото. Служивые пропустили тайком. Валиан лютует: не до вас ему, не до женитьбы, сдается мне, — советника беглого ищет. Всюду разъезды, отряды наемников черных разослали, так что лучше не рисковать, побудьте до границы парнишками.

— Ой, да ничего, побудем, конечно. Так гораздо удобнее, — пожала плечиками Эльса, радовавшаяся, что все горести, кажется, отступили.

И стрельнула глазами в очередной раз на Шая, проверяя, смотрит на нее или нет.

Хороший день был: со смехом, да посиделками у костра. Одну телегу отправили в Малинник и помимо фуража купили пару бочек пустых для воды в дорогу.

Еще я частенько ловила на себе взгляды Глена и Дина. А вот внимание остальных оборотней, узнавших во мне девицу, необъяснимым образом пресеклось на корню. Но если Глен во всю проявлял мужской интерес, то взгляды Дина были разными и противоречивыми.

Глава 19

Ночь наступила почти по-летнему теплая, уютная, сверчки поют, стараются во всю. В небе висит толстенький серп луны, вместе со звездами и костром, поддерживаемым караульными, освещая лагерь. Слышно как в низине журчит ручей-речушка, трещат горящие сучья, лошади переступают с ноги на ногу, всхрапывают наперегонки с мужиками. Те похрапывают, а кое-кто такие рулады выводит, что жалко его супружницу.

Но проснулась я от знакомого запаха, прокравшегося в мой сон. Запаха, волнующего с самого первого раза. Приоткрыла глаз и увидела Дина, большой, бесшумной тенью склонившегося над Эльсой, укрывая ее шкурой повыше. Затем заботливый дядюшка осторожно убрал с ее лица прядь волос, выпрямился и хотел было уйти, но замер, заметив, что я не сплю. А с моих губ невольно сорвалась похвала:

— Мне кажется, вы будете хорошим отцом, ата.

Дин усмехнулся, кончиками пальцев обвел мое лицо, заставив удивленно приподнять голову, и тоже шепотом ответил:

— Хорошо, уговорила.

— На что? — я нахмурилась, не понимая спросонья.

— Стать отцом, — улыбнулся Дин, облокотившись о борт телеги, — поможешь мне с этим важным делом?

Вот кто, спрашивается, меня за язык дернул. Теперь слушай опять насмешки, вместо того, чтобы спокойно спать. Я фыркнула:

— Вот еще. Шутник нашелся.

— Кто ж так шутить будет? — продолжал улыбаться Дин.

Вообще-то его белоснежный оскал в темноте выглядел устрашающе, жутковато, но почему-то не пугал нисколечко. Наоборот: тигриные клычищи давали ощущение спокойствия. Надежный защитник! И все-таки насмешник.

— Может вы за день не устали, раз ночью тешитесь, то я очень даже. Если вы не заметили, я сплю! — Отвернулась и улеглась на бок, мол, все, не мешай.

— А мне вот не спится после встречи с тобой. Вторую ночь маюсь бессонницей. Тот сладкий поцелуй повторить хочется…

И ведь таким хрипловатым вкрадчивым голосом мурлыкнул, что у меня мурашки по коже побежали от удовольствия. Неужто правда — его поцелуй тоже задел? Я неосознанно коснулась губ и услышала, как Дин довольно хмыкнул. Все приметил хитрый котище!

Нарочно широко зевая и повыше накрываясь шкурой, отгораживаясь от ночного собеседника, я язвительно прошипела:

— А мне после лишь маленький кошмар приснился. Ата, прошу прощения за доставленные хлопоты, но мне спать хочется,

Дин не ушел, явно о чем-то задумался, судя по едва уловимому звуку дыхания, затем послышался шорох, огромная ручища закрыла мне рот — не пискнуть. Я вцепилась в его пальцы, пытаясь освободиться, а он — мягко поцеловал меня в висок. Легко касаясь губами, прошелся по мгновенно загоревшейся щеке до шеи. Яркий мужской аромат будоражил, пьянил, кровь бежала быстрее, горяча тело. Я перестала вырываться, замерла, млея от прикосновений губ, вкус которых, кажется, запомнила навсегда, — и вдруг Дин коротко, легонько цапнул зубами мягкое местечко у основания уха.

Тело будто молнией прошило, запалившей внизу живота костерок желания. Следом меня затопила неведомая прежде томительно-приятная, горячая волна. Я зажмурилась и словно кожей ощутила нависшего надо мной оборотня. Суть его зверя давила на моего каракала, вдоль позвоночника пробежала загадочная дрожь, отчего я неосознанно прогнулась в пояснице, отставляя хвост. Сердце колотилось в груди пойманной птицей. Мужская ладонь обжигала мое лицо, затем она ласково скользнула к шее — и исчезла, оставив меня в полном раздрае испытывать незнакомые и непонятные ощущения. Я судорожно вздохнула, испуганно посмотрев на Дина, а он продолжал улыбаться. Мягко, снисходительно. Правда, голос хриплым и севшим оказался, когда он, наконец, прошептал: