— Милли, — бросив повод, он кинулся к девушке, протянул руки, помогая соскользнуть из седла, и так и остался стоять, обнимая ее за талию, — Я так скучал…

— Клаус… — Амалия мягко оттолкнула его, юноша сразу помрачнел:

— Значит, это правда? Вы приняли предложение Леопольда?

— Да, — она выдержала его взгляд, не опуская голову.

— Что за чушь! — разозлился Клаус, — Милли, ты могла отказать Леопольду, как и любому другому!

Девушка покачала головой.

— Ты же знаешь, что я не могу… На наше герцогство давно точит зуб Северное Королевство, лишь близость Империи и лояльность к нам императора Франца пока удерживает его… откажи я Леопольду, мы потеряем эту поддержку и окажемся беззащитны перед остальными соседями, — возразила Амалия, — Нам необходим союз, который бы упрочил договоренности.

— Но почему ты, Милли! — в отчаянии воскликнул он, переходя на «ты», — Почему бы Леопольду не довольствоваться кем— то другим? Элизабет, например! Она же красивее тебя!

— Ты сам все прекрасно знаешь… — Амалия устало посмотрела на него, несмотря ни на что, слова о том, что сестра красивее, задели, — Кронпринц не настолько был влюблен в мою сестру, чтобы закрыть глаза на все эти грязные слухи о её рождении!

Клаус с досадой посмотрел на возлюбленную:

— Мы же столько ждали, — прошептал он, его красивое лицо исказилось от отчаяния, — До твоего совершеннолетия оставалось совсем немного…

— Клаус, что толку сейчас говорить об этом, — Амалия отвернулась, грустно взглянула на тюльпаны, пестревшие повсюду. Скоро их яркие цветы завянут, если прежде их не сорвет кто— то, прельщенный незамысловатой красотой ярких лепестков, — Все уже решено. Мой отец дал свое слово. Императору не отказывают…

Она не смогла сдержать горечи. Клаус взял ее руки в свои.

— Милли, дорогая, мы можем бежать! — он говорил очень торопливо, словно боялся, что его решимость исчезнет, — Я знаю, это… это неприлично, но я готов…

Девушка покачала головой и мягко отстранилась, выскальзывая из пылких объятий возлюбленного:

— Нет, Клаус, я не могу себе позволить бежать с тобой… Империя не прощает оскорблений…

Юноша нахмурился и обиженно, точно мальчишка, у которого отобрали игрушку, взглянул на возлюбленную, его голос был наполнен злобой:

— Скажите проще, контесса: вы просто не можете упустить шанс стать императрицей!

— Да как ты смеешь! — она задохнулась от несправедливости его обвинений, — Как ты смеешь так говорить!

Юноша слегка покраснел, но тут же вызывающе пожал плечами:

— Ты же предпочла мне кронпринца.

Девушка всплеснула руками:

— Клаус, пойми, я не могу отказать императору… Даже если я и откажу, мой отец уже принял это предложение, и мое слово ничего не значит… А бежать с тобой означает лишь навлечь позор…

— В таком случае не смею больше докучать вам!

Он резко поклонился, буквально подбежал к своему коню, вскочил на него и сорвался с места в карьер.

— Я меняю одного мальчишку на другого… — прошептала Амалия, смотря ему вслед. Почему— то мир вокруг дрожал и расплывался.

— Нам пора, — холодный голос графини вывел девушку из воспоминаний. Она кивнула и украдкой вытерла слезы, выступившие на глазах. Будущей императрице, особенно если корона маячит где— то в необозримом будущем, не стоит показывать свои слабости.

Герда кинула на девушку сочувствующий взгляд. Одна из немногих, она знала, что творится у её госпожи на сердце, но вынуждена была молчать, особенно в присутствии этой напыщенной графини в модном платье ярко— фиолетового цвета.

Они вновь вышли на крыльцо, около которого уже стояла карета, запряженная четверкой. Амалия обеспокоено посмотрела на лошадей, прижимавших уши, но промолчала. Ей, как и животным, почему— то не нравился ни этот дождь, ни порывы ветра, весь день клонившие деревья к земле.