Одри попробовала танцевать, глядела по сторонам, запоминая движения. К счастью, никаких особых навыков от нее не требовалось, все двигались, как умели, и скоро Одри почувствовала, что вливается в общий ритм. Вскидывала руки и кричала, когда кричали остальные. Тело в какой-то момент стало легким и гибким, и собственная неловкость уже не казалась минусом. Наоборот, так даже веселее. Она столкнулась с парой молодоженов, Линси весело смеялась, Коннор обнимал ее, и Одри отвернулась, когда от объятий парочка перешла к поцелуям. Напитки не кончались, стоило только отойти в сторону, чтобы перевести дух, как натыкалась на круглые столики с пирамидками бокалов. Закуски разлетались вмиг, поэтому Одри почти ничего не ела.

вот пила…

Когда она оказалась возле бассейна, сознание немного двоилось, но не настолько, чтобы уходить с вечеринки. Как раз наоборот.

— вот вы где… — услышала она и резко обернулась. Высокий тонкий каблук чиркнул по плитке, стопа ушла вбок, и Одри взмахнула руками, роняя бокал с чем-то кислотно-голубым. Бокал полетел в одну сторону, Одри в другую. За секунду до падения в воду она успела почувствовать крепкие объятия, но так сильно зажмурилась от испуга, что ничего не увидела. потом все вокруг заполнила теплая вода.

Одри забилась, но ее крепко держали. Не успела она как следует испугаться и заодно протрезветь, как оказалась вынута на поверхность.

— Тише! Тише. Ты нас утопишь, — сказал Зак Мэллори, продолжая крепко стискивать ее талию в ладонях. И ей еще не попадались такие ладони, как у него, чтобы почти полностью обхватывать ее. Сопротивляться резко расхотелось.

— Отпустите меня немедленно, — потребовала она, но как будто со стороны услышала свой голос, будто уговаривающий: “Не отпускай меня, пожалуйста”. Только раздвоения личности ей не хватало.

Впрочем, на этом связный поток мыслей снова оборвался. А потом кто-то восторженно завизжал, и Одри увидела, как мимо них проплывает облако белоснежной ароматной пены. Она протянула руку и зачерпнула горсть искрящихся хлопьев.

И сдула их с ладони прямо Заку в лицо.

С таким феноменом, как утреннее похмелье, Одри уже приходилось сталкиваться прежде, но воспоминания о вчерашнем вечере превращали его в сущий кошмар. Причем воспоминания эти были такими подозрительно смутными, что внушали опасения.

Последнее, что она помнила достаточно четко — растерянное лицо Зака, с которого белыми хлопьями стекала пена. Тогда же до Одри дошло, как глупо она себя повела, но в следующую секунду уже стирала пену со своего лица. Завязалась настоящая пенная баталия, к которой подключились и другие люди. Было весело, как в детстве, только насквозь сырое платье липло к телу, собиралось на талии, коротенькая юбка плавала вокруг бедер маленьким желто-зеленым пятнышком.

Потом из памяти начали выпадать целые эпизоды. Вот она снимает босоножки и бросает на дне бассейна. Возбужденно визжащая Виола скидывает лиф купальника, несколько девушек делают то же самое. Невозмутимый Айзек с разбегу прыгает в воду прямо в темных очках, поднимая волну. Одри не удерживается на ногах и падает в объятия… чьи-то объятия, потому что все окончательно смешалось — голубая вода, белая пена, загорелые люди, цветные бокалы…

Одри закончила собираться и спустилась в роскошный зал ресторана, который в числе всего прочего отвечал за функцию “все включено”. Заглянув утром во время купания в зеркало, Одри пришла в ужас. Нанесенная в несколько щедрых слоев черная тушь за ночь превратилась в совсем не симпатичные синяки, а жидкая подводка и серебристо-серые тени размазались по лицу. Волосы пришлось сначала отмачивать в горячей воде, а потом через боль и слезы продирать пальцами. Лак вступил с местной водой в какую-то странную реакцию, явно обращенную против Одри, и превратил укладку в архитектурную композицию странной формы и непробиваемой твердости.

Но самым страшным были даже не эти мелочи жизни, а то, что их наверняка видел тот, кто принес Одри в номер и уложил в постель. Ну, может, ночью все было ещё не так плохо… Нет, наверняка, было.

Отсюда начиналась самая мутная часть воспоминаний. В ней Одри нес на руках мужчина с такими восхитительно сильными руками, что с них не хотелось слезать. Он уложил Одри в постель и собрался уходить. Было темно, голова кружилась, а в мыслях царил полный хаос. Поэтому Одри сделала то, что не должна была.

Она поцеловала этого мужчину. Ведь это был Сильвер, никаких сомнений. Больше просто некому.

— Я бы сказал вам “доброе утро”, но чувствую, добра в нем не очень много, — улыбнулся Зак Мэллори, отсалютовав ей стаканом с апельсиновым соком. Раздражающий гид стоял возле столика регистрации, где девушка вносила в журнал всех участников тура, пришедших на завтрак.

— Здравствуйте, — с нейтральным дружелюбием поприветствовала работница отеля. — Можно вашу магнитную карту?

Одри не сразу поняла, что от нее хотят, особенно, когда поблизости лыбился свеженький, как огурчик, Мэллори. И ведь глаз с нее не сводил, наверняка, про себя посмеивался над ее помятым сонным видом.