Они довольно долго изучали друг друга. Как заметил Крис, Джексон, в первую очередь, оценил его дорогой костюм и часы фирмы «Ролекс». Хотя это логично, что платному врачу небезынтересно материальное благосостояние пациента.

Доктор провел его в боковую комнату, уложил на удобную мягкую кушетку.

— Ну-с, расскажите нам о своем сне, — вкрадчиво произнес Джексон, усевшись в кресле сбоку от кушетки.

Крис непроизвольно обвел комнату взглядом в поисках того, к кому могло бы относиться это «нам». Но, помимо врача, не обнаружил никого. Доктор говорит о себе во множественном числе? Неужто психотерапевт сам является психом с манией величия?! Хм, многообещающая перспектива.

— Вот уже третью неделю почти каждую ночь мне снится один и тот же сон… — Криса так и подмывало сказать «нам снится». — В полном рыцарском облачении я еду верхом по разрушенному городу. На мне тяжелые доспехи, шлем с забралом…

— он сочинял свой мнимый сон на ходу. Поначалу собирался поведать врачу сновидение, отрытое на одном из околомедицинских сайтов. Но сейчас решил, что выдать бред экспромтом надежней, — вдруг доктор тоже бывал на том сайте. — Забрало опущено, через его узкую прорезь я вижу лишь останки каменных стен. Вокруг ни души, никакого движения и звуков. Постепенно вымершую улицу заволакивает густой серо-черный дым. Мне все тяжелее дышать. Доспехи сдавливают грудь. Я пытаюсь поднять забрало, но никак не получается — рука в металлической перчатке почти не гнется. Внезапно из непроглядного дыма возникает длинный черный лимузин с непроницаемо тонированными стеклами. Из него выходит человек: черный складчатый плащ до пят, лицо полностью скрыто глубоким капюшоном. Я придерживаю коня, человек стоит не шевелясь и смотрит на меня из-под капюшона. Дышать мне уже нечем. Наконец я открываю забрало. Человек резко вскидывает правую руку и указывает на меня. Я начинаю задыхаться… и просыпаюсь в холодном поту. Причем еще долго не могу отдышаться.

— Говорите, каждый раз сон повторяется в точности? — задумчиво спросил доктор.

— Практически да.

— В чем бывают различия?

— Только вначале — то я еду по одной улице, то проезжаю по нескольким…

— Что ж, будем работать, будем работать… — пробормотал он. — Вы курите?

— Да.

— Тут возможны причины как психологического характера, так и физиологического. Нет ли у вас заболеваний легких?

— Нет, док. В остальное время с дыхательными функциями у меня полный порядок.

— А как давно вы обследовались в последний раз?

— В смысле?

— Например, обследовали ли вы состояние ваших легких?

— Зачем мне их обследовать, если они меня не беспокоят? — ответил Крис вопросом на вопрос.

— Дабы удостовериться, что с ними действительно все в порядке.

— Док, мне не дает покоя сон, а не легкие.

— Ваш навязчивый сон может быть отражением истинного состояния вашего здоровья. Таким образом организм сигнализирует вам о проблеме.

«Вот ведь привязался! Надо было рассказать ему, будто мне снится, что я попадаю в автокатастрофу или оказываюсь в полном одиночестве на необитаемом острове».

— А может быть сон — это все-таки просто сон?! Если у меня что-то не так с легкими, откуда тогда в моем сне берется человек в плаще?

— Ну, хорошо… Давайте подойдем к проблеме с этой стороны.

И доктор Джексон учинил Крису подробный допрос обо всей его жизни, в особенности о детских временах, взаимоотношениях с родителями, сверстниками, учителями. Не забыл он расспросить и о том, как часто Крис посещает церковь. Как скалываются отношения с женщинами, и есть ли у него постоянная партнерша. Что творится у пациента на работе.

Крис часа два вешал лапшу врачу на уши, честно стараясь запомнить все, что набрехал за время «откровенной» беседы. Но с каждой минутой в нем росло желание схватить доктора за грудки, прижать к этой самой кушетке, на которой его мытарили третий час, и силой вытрясти правду об эксперименте. Только этого Крис так и не сделал, а, напротив, простился с Джексоном весьма любезно и пообещал непременно явиться на следующий сеанс в среду.

В два часа после полудня Крис явился в кабинет врача. Без лишних предисловий, лишь справившись, беспокоил ли сон вновь, доктор Джексон уложил пациента на чертову кушетку, а сам, как и прошлый раз устроился в кресле.

Однако, задав несколько вопросов о событиях последних двух дней, он поднялся с кресла, подошел к Крису и, наклонившись над ним, извлек из кармана металлический шарик, привешенный на шнурке.

— Следите за шариком, — произнес Джексон, начиная раскачивать шарик вправо- влево перед глазами пациента. — Следите за шариком. Только за ним. Ваше тело полностью расслаблено… — говорил он монотонно, а глаза-бусинки буквально впились в Криса. — Полностью расслаблено… Ваши члены наливаются приятной тяжестью… Вы думаете только о том, как тяжелеет каждая мышца… — Крис честно следил за шариком, только поддаваться гипнозу не собирался. То ли Джексон был довольно паршивым гипнотизером, то ли его собственные гипнотические способности были выше. — Вокруг вас нет ничего… ничего, только этот шарик… и мой голос. Весь мир отступает… нет ничего… вы слушаете мой голос… и слышите только его. Ваши веки наливаются свинцом и опускаются. Больше ничего не существует… вы полностью подчиняетесь моему голосу.

В транс Крис так и не впал. Но ему было очень интересно, чего же ради док это затеял. И когда, по его представлениям, уже полагалось отключиться, он попросту сделал вид: замер, даже почти перестал дышать и медленно закрыл глаза. А кроме того до последнего момента сам внушал доктору реальность своего транса.

— Вы едете на лошади, на вас тяжелые металлические доспехи и шлем с закрытым забралом, — снова заговорил Джексон, усевшись обратно в кресло. — Вы видите разрушенные стены домов. Видите?