Шрифт:
– «Восьмое Небо» многое для этого сделало, не так ли?
– Ах, знали бы вы, каким трудом нам это далось! Пять лет напряженной работы, тончайшей, как плетение паутины, филигранной, тайной… Пять лет мы рубили швартовы между членами Унии, распуская их по волокну. Пускали ядовитые слухи и разрушали торговые связи, насаждали недоверие и преумножали подозрения… Напряжение внутри Унии росло день ото дня, но запас прочности был слишком велик. Нужен был последний аккорд, чтобы напряжение превысило критическую отметку.
– И этим аккордом стал Дюпле?
– Ну разумеется, - мистер Роузберри рассмеялся, но смех получился не женским, а мужским, тонким и неестественным, - Последний штрих, последний стежок…
Дядюшка Крунч вспомнил заваленную неподвижными телами палубу канонерки. Он видел ее с большой высоты, отчего фигуры казались крошечными, вырезанными из дерева, куклами в форменных мундирах. Ринриетта видела их куда ближе – от слов управляющего она покачнулась.
– Использовали голема собственной разработки, чтоб перебить команду и свалить все на готландцев? И смеете еще рассуждать о жестокости Унии?
– Не перегибайте палку, моя милая. Эти люди должны были погибнуть, чтобы спасти прочих. Знаете, как в финансовом деле – иногда медный грош может сберечь полновесную золотую монету… Между прочим, как случилось, что вы оказались там до формандцев?
– Случайность, - это слово Алая Шельма отчего-то выплюнула с отвращением, - Еще одна шутка Розы Ветров. Мы собирались захватить канонерку, когда мои люди обнаружили в топке вашего стального убийцу.
Мистер Роузберри удивился. И по-мужски и по-женски одновременно.
– Вот как? В топке? Поразительно. Кто бы мог подумать! Что ж, это многое объясняет, включая и ваш неожиданный визит. Эти големы ни к черту не годятся, даже самые совершенные. Все равно что механические болванчики. Им было поручено сделать одно небольшое дело, и вот пожалуйста! В топке!
– Что вы имеете в виду?
– Мы высадили на «Барракуду» пять големов, - мистер Роузберри мило улыбнулся, - У них были инструкции, перебить весь экипаж и спрыгнуть в Марево. Должно быть, один из них случайно упал в топку и не смог выполнить приказ. Ох уж эти големы…
Лицо Габерона, прежде напряженно слушавшего, потемнело от ярости.
– Побоялись сами взять оружие в руки? Отправили големов?
Мистер Роузберри капризно скривил ярко-алые напомаженные губы.
– Простая работа для простого механизма. Между прочим, что сталось с уцелевшим големом? Насколько я могу судить, он не попал в руки Унии, иначе нам бы стало об этом известно.
– Мой бортинженер разобрал его на запчасти, - произнесла Алая Шельма негромко, - Формандцы так о нем и не узнали.
– Так вот кого мы должны благодарить за услугу, - мистер Роузберри грациозно сделал книксен, - Премного обязана, мисс Уайлдбриз!
Алую Шельму передернуло от отвращения.
– По крайней мере, втянуть в войну Каледонию вам не удалось!
– Даже самые лучшие планы подчас не удается реализовать надлежащим образом, - философски заметил управляющий, оглаживая кружевной воротник, сдавливающий толстую мужскую шею, - Внучка Каледонийского Гунча оказалась необычайно прытка.
– Ее вы убивать не собирались?
– Если бы собиралась – послала бы за ней големов. Нет, каледонийская принцесса требовалась нам живой.
– Чтобы шантажировать Каледонию и втянуть ее в войну?
Мистер Роузберри легкомысленно кивнул.
– Все выглядело бы так, словно юную леди похитили формандцы с целью вынудить Каледонию вступить в войну на их стороне. Мы хорошо изучили нрав Каледонийского Гунча. Узнав о подобном вероломстве, он с вероятностью в восемьдесят семь процентов вступил бы в войну – но против Формандии. Впрочем, - управляющий легкомысленно усмехнулся, - Это уже ничего не меняет. Каледония вступит в войну, рано или поздно. Ее флот полностью отмобилизован и тоже разводит пары.
– Это значит…
– Это значит – Унии конец.
На глазах у Дядюшки Крунча руки мистера Роузберри в шелковых перчатках сдавили стеклянного Кракена. Его пальцы обладали отнюдь не женской силой, все в зале услышали, как тревожно звенит ломающееся стекло. Мистер Роузберри спокойно вытряхнул на пол бесформенные стеклянные осколки некогда грозного чудовища, которые смешались с прочими.
– Посеявший ветер, пожнет бурю, мисс Уайлдбриз. И мы уже выпустили зерно из рук. Все остальное случится само собой, с помощью «Восьмого Неба» или без. Это словно адская машинка, часовой механизм которой уже взведен. Уния сожрет сама себя, как акула, почуявшая запах из собственных рассеченных потрохов. Формандия и Готланд разорвут друг друга на части, а уцелевшего сожрет Каледония.