– Я знаю, что я была не лучшим капитаном. Черт побери, я, наверно, худший пиратский капитан из всех, что бороздили воздушный океан. Я знаю это. И виновата в этом только я. Мне надо было сказать деду, что я не гожусь. Я не ровня ему. Но я… я не смогла. Все это время «Воблу» вели не ветра, а мои страхи. Я боялась подвести своего деда, хотя он семь лет, как мертв. Я боялась не оправдать надежд Дядюшки Крунча. И восхищения Корди. Наверно, я слишком много боялась за последнее время. Не так много, как Шму, но… Я шла не под теми ветрами. А сейчас уже слишком поздно менять курс. Я не могу изменить сделанного, как ветер не может подуть в обратную сторону. Но я могу сказать вам спасибо. За то, что все это время шли под моим флагом, невзирая на то, что приходилось терпеть, и ни разу не сказали мне того, что мне надо было понять с самого первого дня – я никогда не стану такой, как дед. Спасибо… Спасибо вам всем. А теперь… капитанесса прощается с вами и желает… приятного… полета…

Голос ее делался все тише, пока не перешел в шепот. Алая Шельма лежала, приникнув к Дядюшке Крунчу. Неподвижная, с плотно закрытыми глазами, она, должно быть, так и хотела уйти в Марево, чтоб до последнего не видеть, как смыкается над головой гибельная розовая пелена.

– Семнадцать, шестнадцать, пятнадцать…

Времени оставалось совсем мало. Всего на несколько слов. У него не было подходящих, но он знал, что именно должен сказать сейчас.

– И ты меня извини, Ринриетта, - пробормотал он, жалея, что не в силах обнять ее в ответ, - Это я во всем виноват.

Капитанесса открыла глаза. В них вперемешку с ужасом плескалось удивление.

– О чем ты, дядюшка?

– Двенадцать, одиннадцать, десять…

– Я… виноват… - с натугой повторил он, - Надо было сказать тебе раньше… Ты бы не начала искать «Аргест», если бы я сказал тебе всю правду. Но я не осмелился. Правда могла поранить тебя… Я испугался. И погубил всех нас.

Она хотела что-то спросить, но знала, что не успеет. Потому что «Малефакс» отчетливо и громко произнес:

– Ноль!

Алая Шельма обхватила его изо всех сил и прижалась, словно это могло ее спасти.

Спасибо, Роза, подумал он устало. Спасибо за то, что позволила унести эту тайну в могилу.

Прошло еще несколько секунд – Марево не спешило перехлестнуть через борт, окутав их смертельным алым коконом. Должно быть, «Малефакс» немного ошибся в своих расчетах, подарил им несколько лишних секунд… Плевать. Дядюшка Крунч чувствовал, как дрожит прижавшаяся к нему Ринриетта, но почти не видел ее саму – над палубой повисло густое липкое облако.

Почему-то не было и запаха Марева, который он узнал бы среди тысяч других. Вместо этого он внезапно ощутил запах свежей карамели. Ну конечно, подумал он безразлично, балластные цистерны залиты патокой. Во время быстрого падения корпус раскалился и начал тлеть, вот и…

Где-то неподалеку раздался скрип, перемежаемый ругательствами. Дядюшка Крунч почему-то ничуть не удивился, увидев, как на верхнюю палубу вывалился Габерон. Опирающийся на пару импровизированных костылей, потрепанный, покрытый свежим пороховым нагаром, он выглядел так, словно им самим не так давно стреляли из пушки.

– Есть кто живой? – крикнул он, - Чертовы облака, ничего не вижу… Шму! Ринни!

Ринриетта с опаской открыла глаза.

– «Малефакс»? – неуверенно спросила она, - Высота?

– Одна тысяча сорок футов, - доложил он, кашлянув, - Немного не дотянули до границы Марева.

– Мы… висим?

– Полагаю, именно так, прелестная капитанесса.

Алая Шельма осторожно встала. Ноги у нее тряслись, но она, кажется, не стыдилась этого.

– Значит, мы успели? Ты все-таки справился?

«Малефакс» заколебался.

– Мне лестно было бы принять все заслуги на свой счет, но… Боюсь, у меня не получилось полностью погасить инерцию.

– Тогда кто остановил корабль?

– Неучтенный фактор, - нехотя произнес «Малефакс», - Объяснить который я пока не могу, надо накопить и изучить данные. Очень похоже на краткий магический всплеск «Воблы», но говорить детально…

Алая Шельма опустилась на колени и ласково провела ладонью по искореженным доскам капитанского мостика.

– Спасибо, - просто сказала она, - Спасибо, «Вобла».

Следом за Габероном на верхнюю палубу выбралась Корди. Она выглядела измученной и где-то потеряла свою ведьминскую шляпу, но все равно улыбалась. Мистер Хнумр, оказавшись в облаке холодной водяной взвеси, несколько раз оглушительно чихнул и с ворчанием спрятал нос в ее подмышке.

– Балластные цистерны полны карамели, - доложила Сырная Ведьма, отдуваясь, - Вы даже не представляете… Ох, Дядюшка Крунч! Что с тобой?

У него было мало времени для того, чтоб подготовить ответ. К тому же, он понятия не имел, что говорить. Людям проще, они разбираются в трогательных словах и интонациях, они могут голосом и лицом выражать владеющие ими чувства. У абордажных големов все немного сложнее.