– Каких? – жадно спросил Тренч.

– А сам-то еще не понял?

Глаза инженера расширились.

– Восьмое небо?

– Восьмое небо, - буднично повторил Габерон, пряча пилку в карман, - Это были последние слова перед тем, как дыхание старого мерзавца навеки слилось с ветром. Должно быть, сейчас сидит где-нибудь на облаке, хлещет медовый бриз двойной очистки, смотрит вниз и хохочет, наблюдая за нашими муками. Я же говорю, большой выдумки был человек, пушку ему в…

– Клад – на Восьмом небе?

– Это все, что он сказал перед смертью.

Тренч замешкался, подбирая нужное слово.

– Странно. Я имею в виду, Восьмое небо – это же… Это глупо. Ведь нельзя спрятать клад в месте, которого в природе не существует, так ведь?

– А ты догадлив, - Габерон одарил его скупой улыбкой, - Как нельзя вырыть яму в облаке или долететь на парусах до луны, чтоб отщипнуть от нее кусок сыра. Восьмого неба не существует. Это фигуральное выражение, давно потерявшее свой смысл. Эфемерная метафора. Идиома. Набор слов. Но не место, где можно что-то спрятать. И, тем не менее, именно этим и занимаемся. Я – так уже целых четыре года. А Ринриетта и вовсе с самого начала, семь. Корди присоединилась к нам позже, но с таким пылом, что самому небу стало жарко. А спустя еще какое-то время объявилась и Шму. Только не вздумай меня спрашивать как это случилось, я все равно не отвечу.

– Я и не…

– У каждого из нас есть причина, по которой он оказался здесь. Никто не станет терзать тебя вопросами, что такого ты натворил в своем захолустье, что тебя решили отправить в Шарнхорст!

– Я и не собирался, - Тренч кивнул с самым серьезным видом, - Значит, вы все еще ищете свое Восьмое Небо?

– Весьма выматывающая работа. Носимся по небу, как чокнутый старикашка Бун из песни барона фон Самстага. И, как видишь, пока нам не очень-то везет в поисках. Честно говоря, иногда мне кажется, что только одна капитанесса еще верит в удачу… Если бы не она, все прочие уже опустили бы руки.

Задумавшись, Тренч сел на пушечный лафет, точно на простую скамью. Его внимательные серые глаза на несколько секунд поблекли, точно затянутые легкой рассветной дымкой, худшим врагом всех вахтенных офицеров. Он молчал, но Габерон знал, что за этой дымкой сейчас, подобно большой паровой машине, ожесточенно работает человеческая мысль.

– Восточный Хуракан мог иметь в виду не прямое значение. Может, Восьмое Небо – это всего лишь намек, загадка. Что-то вроде замка с секретом.

Не вылезая из гамака, Габерон изобразил почтительный поклон.

– Быстро сообразил. Ты оказался умнее нас с Ринни. Мы, как только взялись за это дело, решили сперва исключить самый очевидный вариант. Дураки мы были. Но Роза, кажется, любит дураков. Поэтому мы еще живы.

Глаза Тренча округлились:

– Вы поднимались на двадцать пять тысяч футов?

Габерон неохотно кивнул.

– Даже выше. Видели издалека острова апперов. Такие аккуратные, везде стекло, трава… И корабли их тоже видели. Похожи не то на насекомых, не то на бумажных змей, которые складывает малышня у нас внизу. Впрочем, многого не разглядели – слишком уж лед хрустел в глазах.

– Там так холодно?

– Дух вышибает, - подтвердил Габерон, рефлекторно запахивая на груди сорочку, точно и не находился на залитом солнцем гандеке, - Но хуже всего воздух. Он там другой. Тебе не понять, ты никогда не поднимался даже выше пяти тысяч. Он… пустой. Ты его глотаешь, но не чувствуешь. Только хлопаешь ртом, как глупая рыба. Жуткое ощущение. Мы дважды поднимались до двадцати семи тысяч. И после второго раза поклялись, что если спустимся живыми обратно, больше такой глупости не совершим. Повезло. «Вобла» была похожа на промороженного хека, а мы сами – на призраков. После этого искать Восьмое Небо наверху уже не пытались. Поняли, что старик имел в виду метафору, а вовсе не кусок земли, который болтается где-то над нашими головами. Вопрос в том, где искать ключик к этому замку с секретом. Что еще можно назвать «Восьмым Небом»?

– Корабль, - негромко сказал Тренч, - Корабль может называться «Восьмое Небо». Это тоже может быть отгадка.

– Это мы тоже проходили, приятель. Следующие пару лет мы искали корабль с таким названием. В Унии и далеко за ее пределами. На оживленных торговых течениях и в тех дебрях, куда не забирается даже сквозняк. Можешь представить, ни один не попался. Воздухоходы – народ суеверный, среди них мало желающих ступить на палубу корабля с подобным названием. Это почти то же самое, что назвать свой бриг «Кораблекрушение» или «Штопор».

– Значит, ни одного не нашли?

Габерон стал медленно загибать пальцы.

– Мы видели «Ночное небо», «Грозовое небо» и просто «Небо», видели «Счастливую восьмерку», «Восемь ветров» и «Восемь румбов», но ни разу не встречали в небесах ничего, что носило бы название «Восьмое Небо». Говорю же, даже старую баржу никто не назовет подобным образом.

– Это может быть названием острова, - предположил Тренч, но без особой уверенности в голосе.

– Слишком просто для разгадки, тебе не кажется? Можешь на досуге сходить в штурманскую «Воблы» и полистать наши карты, если чертов вомбат еще не сожрал их… Во всем воздушном океане не встретить острова с таким названием. Даже с похожим прозвищем. Уж можешь мне поверить, мы прошерстили все обитаемые и необитаемые широты.