– Ну хорошо… - глаза Тренча вперились в переборку - верный признак напряженной работы мысли, - Тогда почему бы вам не заняться поисками небоходов из экипажа Восточного Хуракана? Наверняка он не показывал им, где именно спрятал клад, но они хотя бы смогут указать, в каких широтах «Вобла» была перед его смертью. Это может подсказать, где…

– Вы, готландцы, всегда считаете себя умнее прочих? – бесцеремонно перебил его Габерон, - Разумеется, мы думали об этом. Только вот незадача, весь его экипаж как сквозь облака провалился. Нам доподлинно известно, что в последнем рейсе «Вобла» несла не меньше полусотни душ. И ни один из них не вернулся домой. Что там домой, про них больше и не слышали! Когда Ринриетта получила корабль, он был пуст, словно только что сошел со стапелей. и уже пропитан магией по самый киль. Куда делась команда Восточного Хуракана – такая же загадка, как и то, где он спрятал клад.

У Тренча опустились плечи, должно быть, он возлагал большие надежды на эту версию. Габерон наблюдал за ним, посмеиваясь.

– А Дядюшка Крунч!.. Он ведь служил при старом капитане, верно? Значит, знает, где…

– Сбрось паруса, приятель, - Габерон выставил вперед ладони, - Старик об этом позаботился. Перед смертью он стер Дядюшке Крунчу память. Не всю, к сожалению, а только ту, которая хранила записи об их последних походах. Дядюшка Крунч знает по именам все ветра северного полушария и помнит миллион историй из жизни Восточного Хуракана, но, к сожалению, в наших поисках не полезнее дырявого котелка.

– А теперь, значит, вы…

– Мы мечемся, как полоумный лосось на нересте, - хмыкнул Габерон, - В поисках сами не зная чего. Ищем следы, хотя не имеем ни малейшего представления о том, как они выглядят и куда могут вести. Иногда Роза, словно в насмешку, нам их подбрасывает. Как-то раз мы обнаружили, что где-то в Латинии выпускают консервированную треску под названием «Восьмое Небо». Как ты понимаешь, ровно ничего этот след нам не дал. Едва ли нам удалось бы разговорить консервированную треску. В другой раз мы обнаружили таверну «Восьмое Небо» на острове Уорспайт, что в Каледонии. Надо ли говорить, что она оказалась жуткой дырой, а ее хозяин и знать не знал про старого пирата? Конечно, это не помешало нам вытрясти всю таверну наизнанку, но всей добычи набралось с десяток медяков, забившихся между досками пола. Однако Ринни не теряет надежды. О чем мы иногда жалеем. Эта надежда подчас толкает ее на весьма… необычные поступки. Вроде этой затеи с Дюпле.

Во взгляде корабельного инженера мелькнуло удивление.

– Так мы идем к Дюпле из-за сокровища? Я думал, «Вобла» собирается там охотиться на торговые суда…

– Не будет там никакой охоты, - буркнул Габерон, прикрывая глаза от солнечного света, - Какой дурак будет искать добычу в щучьем углу?.. Здесь даже почтовый пакетбот проходит раз в два месяца.

– Но капитанесса…

– Прекрасно об этом осведомлена, можешь мне поверить.

– Тогда из-за чего здесь?

– Из-за отчаянья, надо думать, - Габерон пожал плечами, - Спустя семь лет поисков она начала понимать, что клад так же далеко от нее, как и был в самом начале. Она пытается идти по старому следу, не понимая, что след этот давно протух и устарел. Проще говоря, мечется по самым отдаленным и глухим уголкам Унии в надежде на то, что здесь когда-то проходил на «Вобле» ее дед и оставил какой-то знак. Но знаков опять не будет – Роза любит дураков, но не любит слишком настырных дураков.

– И что… дальше?

– Дальше? Ничего. Мы поболтаемся с неделю вокруг Дюпле, потом капитанессу накроет приступ черной меланхолии и «Вобла» снова сменит курс, отправившись в нейтральное воздушное пространство. Может быть, пристанем на время к какой-нибудь пиратской вольнице вроде Порт-Адамса – давненько пора почистить днище от ракушек да пополнить запасы провианта… Затем все повторится. Снова ее потянет на окраину мира в надежде на то, что именно там дед оставил ей какие-то подсказки. А закончится все снова заунывными песнями патефона и девичьими слезами.

– Поиск вслепую? – недоуменно уточнил Тренч.

– Что-то вроде поиска иглы в темном трюме и без лампы, - Габерон скорчил кислую гримасу, - Но это лучше, чем сидеть на месте. Возникает иллюзия действия…

– Должны быть какие-то знаки, - убежденно сказал Тренч, легко спрыгивая с лафета, - Не знаю, какие и в какой форме, но должны быть.

– Уверенность – отличная черта характера, - отозвался Габерон, - Посмотрим, не потускнеет ли твоя за пару следующих лет…

Он уже задумывал недлинный саркастичный пассаж, но именно в этот миг по гандеку разнесся звучный голос «Малефакса»:

– Господа пираты, где бы вы не находились… Нет, Шму, я все равно вижу тебя, даже когда ты спряталась в бочку. Я вижу все на этом корабле. Кхм. Так вот, капитанесса Алая Шельма убедительно просит всех вас собраться в течении пяти минут в штурманской.

– Если госпоже капитанессе не с кем играть в шахматы, пусть позовет Корди, - проворчал Габерон, не пытаясь даже вылезти из гамака, - Ты что не видишь, мы с Тренчем заняты крайне важным и ответственным делом, наводим порядок на гандеке!

– Вы с Тренчем? – усмехнулся корабельный гомункул, - И, кажется, ты взвалил на себя львиную долю работы, не так ли?

– Чего хотел, говорящая голова? – огрызнулся Габерон, - Только не говори, что Ринриетта зовет нас полюбоваться на облако в форме лошадки или…

– Нет. Минуту назад наша прелестная капитанесса изволила объявить боевую тревогу.

* * *

Человек, проектирующий большой трехмачтовый корабль, особенно грузовую баркентину, неизбежно сталкивается с серьезными трудностями, особенно когда дело доходит до планировки внутренних отсеков.