— И то верно.

— Но, может, сегодня?.. — я смелая, ага. Очень-очень смелая. И отчаянная.

Голодный взгляд, стиснутые в узкую полоску губы и руки, что притянули к себе ближе, чтобы сжать мою попку.

— Не дразни меня, Лена.

— Я лишь предлагаю, — очаровательная невинная улыбка должна была получиться (я надеюсь, что я улыбнулась именно подобным образом).

— Как же устоять от подобного приглашения? — практически звериный оскал, и его рука с моих ягодиц опустилась ниже, прошествовав до бедер, лаская кожу через чулки. Легкое замедление, и пальцы пробираются чуть выше, ощупывая резинку, держащую интимную часть гардероба на месте.

Его брови взлетают вверх, когда до Саши доходит, что на мне надето.

Это ты еще пояс с подвязками не видел!

Возможно, он продолжил бы манипуляции под моей юбкой, если бы не звонок на рабочий телефон.

Переключив аппарат на громкую связь, Саша с сожалением отпустил меня, и я поспешила сделать несколько шагов назад, чтобы стол разделял наши тела, что, вне всякого сомнения, жаждали продолжить прелюдию.

— Саша, к тебе посетительница, — голос Вики раздается через динамики, отрезвляя мой затуманенный мозг.

— На сегодня нет записей, — отозвался Саша, для успокоения совести взглянув в ежедневник.

— Меня он примет, — слышу на заднем фоне, и дверь через десяток секунд отворяется, так и не получив позволения беспокоить генерального директора.

На пороге появилась эффектная блондинка в красном платье, подчеркивающим идеальную фигуру с весьма внушительных размеров грудью. Четко очерченные скулы, миниатюрный носик и пухлые губки, подведенные алой помадой, распущенные по плечам волнистые волосы, наверняка побывавшие в руках профессионала, и наманикюренные пальчики, что сжимали маленькую сумочку, в которую мог поместиться разве что мобильник, да ключи от машины. Наверняка дорогой, ведь для этой Барби подошла какая-нибудь Ферарри.

Обернувшись к Саше, чтобы сказать, что я, вероятно, зайду, позже, я почему-то с недоумением заметила побледневшее лицо и распахнутые глаза, которые тут же сузились, злобно провожая ворвавшуюся к нему особу.

— Почему ты не позвонила, прежде чем заявляться ко мне на работу?

Вновь прибывшая, поравнявшись со мной, смерила меня оценивающим взглядом.

— Дорогуша, можешь идти на свое рабочее место, твой начальник сейчас занят.

Я опешила.

Да кто ты такая, чтобы разговаривать со мной в подобном тоне?!

— Лен, я позвоню, когда понадобятся новые данные, — внезапно поддержал хамку Саша, чем еще больше вверх меня в шок.

Кивнув ему, я на негнущихся ногах проследовала к выходу, слыша за спиной едкий ответ Барби.

— Ты так мило приветствуешь меня…

— Ты не ответила на вопрос. Почему не предупредила о приезде?

— С каких это пор мне нужно предупреждать мужа, что я приеду его навестить?

Последние слова застали меня переступающей порог кабинета, и я хотела уже закрыть дверь, как фраза заставила мои руки похолодеть.

Мужа?

Мужа?!

Я резко повернулась, пытаясь найти ответ в любимом лице, но его гримаса отчаяния, когда он поймал мой взгляд, его понимание, что я все слышала, сказали сами за себя.

Муж.

Саша женат!

И эта краля — его жена!

Огромным усилием воли я подавила в себе желание хорошенько хлопнуть дверью, но практически бегом устремилась в свою каморку, чтобы Вика не заметила выступивших на ресницах слез.

Он женат!

И мы… И я…

Господи!

Буквально влетев в родной кабинет, я щелкнула замком, привалившись спиной к двери.

Я задыхалась. Слезы душили, медленно катясь из невидящих ничего перед собой глаз. Сердце готово было выпрыгнуть из груди, чтобы оказаться под ногами.

Нет, не так.

Оно уже было там. Под его ногами. Он раздавил его. Размазал. Растерзал. Уничтожил.

С моими надеждами. С моими мечтами.

С моим доверием.

Зажав пошедшее красными пятнами лицо руками, я сползла по двери, захлебываясь рыданиями.

Он женат…

Почему?! Почему он мне не сказал?!

Почему он обманывал меня?!

Я чувствовала себя такой глупой!

Дура!

Какая же я дура!

В тот момент, когда Вероника произнесла эти слова, что вколотили ржавые гвозди в крышку моего гроба, обозначающего крах всему, я готов был придушить ее голыми руками.

А взгляд Лены… надежда, что померкла, стоило лишь ей взглянуть на меня. Она прочла по выражению моего лица все то, что я не мог выразить словами.

И эта боль, исказившая ее личико, это терзание, на которое я облек ее… всему виной женщина, что по-хозяйки расположилась в посетительском кресле, закинув ногу на ногу.