Шрифт:
Раиса Федотовна: – А ты с кем разговаривал? Глянь-ка, Ромик!
Роман Павлович (табло на мобильнике ещё светится, чешет затылок, наливает себе водки, выпивает): – Ошибочка вышла. Не ту кнопочку нажал. А разговаривал я, Раиса Федотовна, по запарке, с академиком, ведущим психиатром страны, руководителем своей будущей кандидатской диссертации… по синдромам, побеседовал, как бы, с самим Фёдором Фёдоровичем Бураковым (в сердцах). Ну, что я виноват, что его старческое блеяние такое бодрое и похоже на голос моего сына!
Раиса Федотовна:– Не печалься, Ромик. Всё нормально. Просто, одним кандидатом медицинских наук в стране станет меньше. Болезней от этого не прибавится и не убавится. Ну, ты здорово его отчитал и прямо сказал, что надерёшь ему уши за то, что он всякой… хреновиной занимается.
Раиса Федотовна пересаживается на тахту. Снова звучит гитара и её голос:
– Был всегда при пище он.
Без тоски и бед,
На Нижней жил Радищевской
Стасик-людоед.
Томный взгляд, застенчивый,
С множеством идей.
Он съедал доверчивых
И простых людей.
Кушал антрекоты,
Шницеля, рагу.
«Без своей работы
Просто не могу».
Сожрал он депутата,
Трёх брокеров, фарца,
Кадета, демократа,
Прабабушку, отца
И на большой дороге
Пятерых гуляк,
И очень, очень многих.
Но, в общем, был добряк.
Но как-то встретил Стасика
Женский индивид,
Ласковая Настенька,
Сдобная на вид.
Будто булка ситная,
Страстная и пусть.
«Очень аппетитная,
Я на ней женюсь.
Проживу лет двести,
Искуплю грехи,
И своей невесте
Посвящу стихи».
Сожрал он депутата,
Трёх брокеров, фарца,
Кадета, демократа,
Прабабушку, отца
И на большой дороге
Пятерых гуляк,
И очень, очень многих.
Но, в общем, был добряк.
На свиданье в скверик
Шёл к своей судьбе.
Настеньке он верил
Больше, чем себе.
Нежно подмигнула
Настенька-дружок
И ножом пырнула
Стаса в левый бок.
Так не стало Стаса.
Но всё это чихня!
Ей хватило мяса
На четыре дня.
Сожрал он депутата,
Трёх брокеров, фарца,
Кадета, демократа,
Прабабушку, отца
И на большой дороге
Пятерых гуляк,
И очень, очень многих.
Но, в общем, был добряк.
Раиса Федотовна кладёт гитару рядом с собой, с тоской смотрит в пространства и тихо произносит:
– Рома, а может, нашего мальчика сожрали?
Роман Павлович: – Глупости! Он сам сожрёт, кого хочешь.
У Романа Павловича звонит мобильный телефон. Он вынимает его из кармана, смотрит на табло и шёпотом говорит:
– Бураков звонит. Сейчас будет материть меня всяко и разно (нажимает кнопку, прикладывает мобильник к уху, подобострастно). – Да, Фёдор Фёдорович, слушаю. Тут понимаете, такое дело… ошибочка вышла. Я тут… знаете… Что? Понимаю! Признаете и принимаете критику с моей стороны! Ну, хорошо. Защиту моей кандидатской поближе передвинете… по срокам? Даёте гарантию? Я рад…Вы меня за критику всей академии благодарите? Да, дерьма у вас там много… Нет, я хотел сказать. На чаёк, к вам? Обязательно зайду. С супругой? Да, в крайнем случае, можно и с ней. Ага! До свидания, Фёдор Фёдорович. Хорошо, учти. Тогда попроще. До встречи, Федя! (Раисе Федотовне). Вот так с академиками надо разговаривать. А то, ишь, ты, зажрались!
Раиса Федотовна: – Замолчи ты, кричащая рыба! С кем это ты к нему на чай собрался! (передразнивает) «В крайнем случае, можно с ней». Нашёл… крайний случай. Если бы ты знал, сколько прекрасных людей меня на чай приглашает! Если бы я весь этот чай выпивала, то из туалета бы не выходила… по причине постоянного желания помочиться.
Роман Павлович: – Да, ладно. Это у меня такое по телефону вырвалось. Случайно. Я без тебя никуда… Даже бы в баню мужскую бы только с тобой ходил. Но ведь не… положено.
Раиса Федотовна: – Вот только туда ты меня и приглашаешь, потому что… мне нельзя там находиться. Ну, если можно и ты настаиваешь…Это всегда так. Туда, куда можно и нужно мне ходить, чёрта с два ты позовёшь!
Роман Павлович: – Время такое! Ничего не понять. Хотя, вроде бы, всё так просто, но… не понятно. Ты знаешь, я всё чаще прихожу к выводу, что кто-то кого-то постоянно берётся привести к счастью, но не может этого сделать. Но это ещё полбеды, страшно, когда не хочет, и не просто не хочет, а умышленно приводит если не в чащу леса и на топкое болото, то к краю пропасти… обязательно.