Она направилась к кабинету Сорена. Не Сорена, поправила она себя. Отца Стернса. Несколько раз она повторила про себя. Отец. Стернс. Другие прихожане гуляли вокруг церкви, и последнее, чего она хотела, это ошибиться и назвать его настоящим именем. Люди и так с подозрением поглядывали на девушку-подростка на побегушках у привлекательного молодого священника. Не стоило все усложнять. Отец. Стернс. Не. Сорен. Она сможет.

Элеонор постучала в дверь его офиса и сделала шаг назад. Он открыл дверь.

– Привет, Сорен, - сказала она.

Он удивленно изогнул бровь.

– То есть, Отец Стернс.

– Это же не будет для нас проблемой, верно?

– Возможно.

На мгновение он замолчал, прежде чем снова заговорить.

– Пойдем со мной. Нам нужно поговорить.

Она последовала за ним к черному входу в церковь на затененную лужайку. Ей пришлось поразмять ноги, чтобы поспевать за его длинными шагами. Он вывел ее на тропинку, которая граничила с небольшим общественным парком.

– Во-первых, как ты, Элеонор? Несколько месяцев тебя не видел.

– Мне жаль. Домашний арест. Но я в порядке. Пожизненно дома.

– Не могу винить твою маму за это решение. Но ты снова начнешь посещать церковь.

– Слушаюсь и повинуюсь, - ответила она, засунув руки в задние карманы шортов.

– Хорошее отношение к опекунству. Слышал, твоего отца арестовали.

Она пожала плечами.
– Ага, такое потрясение. Он был в восьми штатах отсюда, когда они поймали этого ублюдка. Простите.

– Ты была арестована, а он сбежал. Я разрешаю тебе назвать его как тебе угодно.

– Спасибо. Уверена, он был напуган, правда ведь? Поэтому и сбежал.

– Ты заслуживаешь лучшего, чем кто-то, кто может бросить тебя в трудную минуту.

– Он вышел под залог. Несколько раз пытался звонить.

– Ты не будешь разговаривать с ним.

Она остановилась, и Сорен остановился и посмотрел на нее.

– Он мой отец.

– В тот момент, когда он решил защищать себя, вместо защиты своей дочери, в тот момент его право говорить с тобой или даже находиться в одной комнате исчезло. Мы заключили сделку, Элеонор. Ты подчиняешься моим приказам. Это один из них. Ты поняла?

Она молчала, прежде чем ответить. Она надеялась, что «подчинение» с Сореном будет включать такие приказы, как «снимай одежду» и «забирайся в мою постель». Так или иначе, сделка была сделкой.

– Поняла.

– Хорошо. Твое благополучие - мой главный приоритет. Я надзиратель твоих общественных работ, из-за чего ты попадаешь в мои руки. Я очень серьезно отношусь к этой обязанности. Если я хочу помочь тебе найти правильный путь, то не будет ни одного аспекта твоей жизни, которую ты от меня скроешь.

– Мой адвокат сказала, что я должна проводить здесь около двадцати часов в неделю. Теперь у меня такая жизнь.

– Я хочу от тебя больше, чем двадцать часов в неделю. Это часы общественных работ. Еще я хочу поднять твои оценки. Когда осенью начнется школа, я хочу, чтобы здесь, в церкви, ты делала домашнюю работу, и я мог помочь тебе при необходимости.

– Я хорошо учусь, все в порядке. Я умнее, чем кажусь.

– В твоем облике нет ничего, что указывало бы на глупость, - ответил он и снова пошел. Мимо них прошли мамаши, толкающие коляски. Они едва заметили ее, но все до единой улыбнулись Сорену.
– Один заваленный тест, одно пропущенное задание, и твои оценки упадут. Если ты не будешь выполнять домашнюю работу и поддерживать средний балл, судья отправит тебя в колонию.

– Знаю. Обещаю выполнять домашку. Эти парковые дамочки вас заценили.

– Элеонор.

– Простите.

– В дополнении к твоим общественным работам, ты получишь духовную консультацию.

– Духовную консультацию? Мне вообще нужно знать, что это такое?

– Как иезуит, я много лет получал духовную консультацию от наставников. Все они были поучительными и наставляющими. Священники и миряне могут извлекать пользу из учений святого Игнатия. Уверен, и ты тоже.

Живот Элеонор напрягся от перспективы проводить столько времени с Сореном.

– Святого Игнатия? Ладно. Это я могу вынести. Что еще?

– Что касается твоих общественных работ, большую часть ты проведешь здесь, в Пресвятом сердце. Несмотря на мое уважение к Отцу Грегори, его служба, казалось, была больше сконцентрирована на духовных потребностях прихожан, нежели на материальных. У церкви нет продовольственного запаса, не было программы помощи малоимущим.

– Это плохо?
– Они прошли мимо маленького дерева, Элеонор схватила веточку и потрясла ее, словно пожала руку.