Отто сидел в комнате у Джери, когда тот в очередной раз мерял свой простой свадебный костюм.

— Нормально всё сидит? — спросил он.

— Конечно — ответил друг, сделав глоток виски.

— Отто, ты завтра не поднимешься, это уже третий стакан.

— Нормально. Последние время мне не привыкать.

— Ты какой-то совершенно другой — произнёс Джери, поправляя галстук.

— Это ты завтра станешь другим и женатым.

— Это точно. Хорошо, друг, что именно ты свидетель с моей стороны.

— Почему?

— У меня больше нет таких друзей, как ты.

— Как там Адель? — сменив тему, спросил Отто.

— Вроде хорошо. Правда какая-то грустная ходила последние дни. Теперь вот, вроде нормально уже.

— Ты счастливый.

— В смысле?

— Она замечательная девушка. Удивительная.

— Странно слышать это от тебя.

— Почему?

— Просто я никогда не слышал, чтобы ты хоть как-то иначе отзывался о девушках, кроме постели.

— У меня уже давно никого не было.

— Насколько давно?

— Месяца четыре, даже, наверное, пять.

— Ого! Я удивлён. Может быть, ты влюбился? Хотя, да, Отто, это не про тебя.

— Джери, я хотел сказать тебе давно, что я…

— Так, всё. Хватит пить свой виски! — перебил он его, забрав пустой стакан — нам завтра рано вставать, поэтому неси бутылку в бар, и там мама уже тебе в гостиной постелила.

— Джери, я хочу тебе кое-что сказать.

— Все разговоры к отцу, на кухню, потому что мы завтра не встанем, а будет ответственный и сложный день.

— Хорошо, но имей ввиду, что я искал попытку с тобой поговорить.

— Без проблем. Иди спи, и оставь виски в покое.

— Доброй ночи — ответил Отто, закрыв за собой дверь.

Этот день был тяжелый с самого утра. Она встала рано, наверное, потому что уже не могла спать. Подруга тоже не спала, а бегала по квартире, как ненормальная. Суета началась с шести часов. Настроение было странное. Пока всё шло так, как должно было быть.

— Адель! — возбуждённо заглянув к ней в комнату, произнесла Элли — Через полчаса придут делать причёску и макияж. Еще мама твоя звонила, папа с детьми поедут в ЗАГС, а она приедет, так что хватит лежать в кровати, уже поднимайся.

— Я не сплю. Сейчас умоюсь и всё сделаем — коротко ответила она и крепче обняла подушку.

Платье висело на двери шкафа, окутанное длинной белой фатой. Солнце пыталось прорываться сквозь шторы, обещая очень тёплый день.

Аделия встала с кровати и пошла в ванную.

Зеркало, вода из крана. Один взгляд на себя. Было ощущение, что она смотрит вперед, но ничего не видит. Только пропасть. Она будто посмотрела внутрь себя, и внезапно всё взорвалось. Она вспомнила его руки, горячие, мягкие, безумные. Это дыхание в ухо и взгляд в глаза. В памяти вспыхнуло всё, что всю неделю она так старательно пыталась зарыть глубже.

Аделия плеснула водой в зеркало, чтобы хотя бы немного размазать эти воспоминания, и на мгновение всё успокоилось.

— Адди, ты скоро? — постучав в дверь, спросила Элли.

— Да. Минуту. Я почти готова.

— Давай, я еще хочу с тобой попить последний «холостой» чай.

— Иду уже — ответила она и, умывшись, направилась на кухню.

— Почему глаза красные? — сразу серьёзно произнесла Элли.

— Уставшие просто. Не выспалась.

— Если ты надумала плакать, то я убью тебя прямо тут.

— Нет, всё в порядке.

— Точно?

— Конечно. Лучше сделай-ка мне чай. Сегодня мой праздник, и я буду тобой командовать.

— Лучше уж командуй, чем кислая сиди — довольно ответила подруга и встала за кружками.

— Ты не осуждаешь меня, Элл?

— За что? За то, что ты была счастлива? Кто я такая, чтобы о таком судить. Некоторые люди всю жизнь такого счастья ждут, а оно не приходит. А тебе очень повезло.

— Спасибо. Для меня это важно.

— Я осуждаю тебя за то, что ты сейчас собралась надеть свадебное платье, а Отто твоего, за то, что сейчас натягивает чёрный костюм.

— Не нужно, Элл.

— Ладно, проехали. И вообще, пей свой чай.

— Спасибо, дорогая.

Ещё минут тридцать они вдвоём сидели на кухне и болтали. Элли всегда была на её стороне. Она не осуждала её. Она не могла осудить Аделию за то, что та просто была счастливой. Они вспоминали смешные истории из жизни. Они хохотали, иногда немного грустили. Наверное, это было последнее утро «свободных подруг». Аделия, конечно, была рада, что оказалась главной героиней этого торжества, но всё равно было как-то одиноко. Возможно, что это была предпраздничная апатия или грусть. В любом случае, она надеялась, что это пройдёт.