– Значит, выстраивайте неадекватную!
– рявкнул Черкасов.
– Пока здесь, в Лондоне мне вообще защита не нужна!

* * *

Но Валерий был не прав. Буквально на следующее утро нагрянула полиция, и растерянного Черкасова вежливо и настойчиво препроводили в Вестминстерский суд. Оказывается, российская сторона оказалась прыткой и затребовала незамедлительную экстрадицию уголовника и мошенника в одном лице. Морфин извивался ужом, привлек лондонских коллег и сумел договориться о залоге. Британцы, априори считающие все дела российских подданных политическими, перенесли слушание на неделю.

Пряча лицо от камер и засунув нос в шарф, Черкасов быстро сбежал по ступенькам в сопровождении Ларина и адвоката и сел в ожидающий кэб.

– Надо искать девушек, - констатировал Морфин, едва автомобиль тронулся.
– Хоть из-под земли достать. Живыми, невредимыми и готовыми давать показания.

– Я займусь этим, - кивнул Ларин.
– Думаю вернуться в Израиль и проверить все варианты, все лазейки, куда они могли деться.

Черкасов не слушал их, его трясло, хотя снаружи он казался спокойным. Наконец, он встрял в разговор соратников.

– Вы знаете, что в заявлении от России был мой новый адрес? Откуда?! Откуда, черт побери, Шиманский мог его знать?!

– Его знала только Лена, - ответил Сергей.

– И ты. И вы, Юрий Витальевич, - добавил Черкасов.
– Что это значит?

– А значит то, что она все делала с рабочего места. То есть ее телефон прослушивается, и компьютерный трафик наверняка тоже отслеживают, - заявил адвокат.

– Выходит, за всем стоит Мостер, - поджал губы Валерий.
– В Израиле он тоже знал, где я. По звонку мобильного не такая проблема была отследить, где я остановился. Тем более владельцу интернет-компании с кучей хакеров на подхвате.

Адвокат по привычке сложил в трубочку пухлые губы, прищурился.

– Но Мостер уже получил то, что хотел, не так ли? Зачем ему вас преследовать?

– Он не хочет, чтобы я вернулся в Россию и обжаловал сделку через суд, - парировал Черкасов.
– Перестраховывается.

– Тогда почему, скажите, он заплатил за вас залог?
– склонил голову Юрий Витальевич.

– Залог?
– опешил Валерий.

– Угу, на секундочку восемьдесят пять тысяч евро.

Сергей присвистнул. Помолчав немного, Черкасов мрачно распорядился:

– Дом срочно меняем. Не хочу, чтобы Шиманский заявился ко мне на чай, подложил «посылку счастья» с героином или натыкал жучков. Никто не должен знать адрес. То же касается телефона, номера меняем прямо сейчас. Они будут известны нам троим и всё.

– Да, зря мы расслабились. Меняли же постоянно телефоны в круговую, чтобы уйти от прослушки в России, - кивнул Ларин.

– Главное, больше девиц не воруйте, и разыщите этих двух, - крякнул адвокат.

* * *

Переехав в другой особняк инкогнито, Черкасов остался один: Сергей вернулся в Тель-Авив, Морфин - в Россию, улаживать дела. В четырех стенах полупустого дома сквозняк подвывал, как волк откуда-то издалека, предвещая опасность и беды. Валерий маялся, не зная, чем себя занять. Новостные сайты и соцсети гудели о том, что бывший владелец Дримсети - садист и извращенец.

Было бы проще, если бы где-то в глубине души он не обвинял сам себя. Злая память то и дело подбрасывала забытые в пьяном угаре подробности той ночи, и заставляла вспомнить ненавистную своей чистотой и невинностью, предавшую его Варю. Книги не читались, кино не смотрелось, еда не лезла в горло, нервы натягивались до звона, готовые лопнуть под кожей.

Валерий представил, что Ларин действительно отыщет Варю, привезет её, и понял, что не хочет этого. Потому что не знает себя, потому что, возможно, все эти мерзавцы, сворой лающие на него, были правы. А он лишь притворялся нормальным до поры до времени, тогда как внутри него живет нечто... некто, кого он не в состоянии контролировать. Это пугало, это выбивало из равновесия одной мыслью.

Однажды, прочитав очередную «новость», Черкасов стиснул зубы и решил провести над собой эксперимент, чтобы выяснить, действительно ли он извращенец. И если да, то насколько.

* * *

Не готовый общаться с внешним миром и даже с проститутками, в едва обставленной спальне Валерий смотрел до одурения порно, подписавшись на самый что ни на есть кинк и хардкор. Это возбуждало, и сильно. Больше, чем всё остальное. Цепляло крючком и затягивало, заставляя смотреть в глаза грязной, подвальной правде. Валерий часами напролет бродил по сайтам, выискивая сюжеты с невинными на вид блондинками, бешено возбуждался и удовлетворял себя сам. Потом его рвало, и в д'yше хотелось содрать мочалкой кожу до мяса. Ненавидя собственное нутро, он напивался до беспамятства, чтобы ничего не снилось и не думалось. Особенно о Варе. А проснувшись, как наркоман, втянувшийся в бессмысленное пристрастие, повторял тупое, вялое, а затем головокружительное погружение во тьму.

Перерыв сделал только на время слушания суда, где Морфин пустил в ход «неадекватную» защиту, настаивая, что все тома представленного российской стороной дела надо перевести на английский. Как ни странно, это сработало, и Валерия отпустили, взяв подписку о невыезде до конца января.

Черкасов с черными кругами под глазами вышел из зала суда, с победным видом показал язык российскому представителю, а в камеры журналюг сунул два пальца, сложенные в букву V:

– Но пассаран, товарищи!
– хохотнул он и себе под нос буркнул: - Аве... Кришна...