Хиран со стыдом поняла, что, за то время пока была с Колином, ни разу не вспомнила об Аруне. Это наполнило ее раскаянием.

— Я не должна была уезжать… - сдавлено проговорила она и посмотрела на Колина.

Он поменялся в лице. Стал жестче и отстраненнее. А из глаз исчезла теплота, осталась только насмешка. Хиран стояла и ждала, что он что-то скажет, но Колин молчал. И ей стало неуютно. Неудобно. Впервые с того момента, как этот мужчина вошел в квартиру Аруна ей стало не по себе в его присутствии. И появилось ощущение неправильности происходящего.

Он резко отвернулся, снял висевший на руле шлем, и протянул Хиран.

— Поехали. – коротко бросил он.

Она едва успела подхватить шлем, так быстро он выпустил его из рук, на этот раз и не думая помогать одеть его. Он перекинул ногу через сиденье своего мотоцикла и замер на нем как изваяние. Хиран на несколько секунд, как и он, оцепенела не в состояние понять, что только что произошло. Ей казалось, что перед собой она видит совершенно другого человека. И если бы она увидела его таким в квартире Аруна, то никогда бы не решилась с ним куда-то поехать.

Но тут же одернула себя. Откуда ей знать какой друг Аруна на самом деле. Это она совсем потеряла голову и забыла обо всем. Пока ела на пляже, под палящим солнцем и морским бризом. А потом кружилась и пела под его пристальным взглядом. Таким же теплым, как песок под босыми ногами. А теперь в синеве его глаз не возможно было рассмотреть ни грамма теплоты. Это почему-то рождала тоску, позабытую на время. Неуверенность и растерянность, что не давали ей свободно дышать с самого дня их помолвки с Аруном.

Колин сидел на своем мотоцикле и Хиран казалось, что в ней понемногу что-то замерзает. Заканчивается, не успев начаться. Непонятное и тревожное чувство заставило сбиться с ритма собственное сердце, а к глазам подступили слезы. Это так напугало Хиран, что она вместо того, что бы сесть на мотоцикл шагнула назад. Заметив это, Колин повернулся к ней.

И тут в его глазах что-то вновь поменялось. Не совсем, но его еще недавно холодная синева немного смягчилась. И тень сожаления промелькнула на лице. Он вздохнул.

— Ну, что же ты? Индийская принцесса. Садись на мотоцикл. Тебя ждет твой жених. – сказал он, и отвернулся.

Хиран надела тяжелый шлем и подошла к Колину. С каким-то трепетом, который не испытывала в первый раз забралась на мотоцикл и обхватила Колина руками за пояс. Может ей показалось, что он на мгновение перестал дышать, но это заставило ее собственное дыхание пресечься. И мир сузился до них двоих на хромированной машине. Они неслись, лавируя среди сливающейся массы автомобилей, и лишь множество пятен желтых машин такси разбавляли серую массу. А Хиран прижималась к твердой спине и не могла сдержать легкой дрожжи. Она не могла обмануть себя и сказать, что это от холода, при такой жаре. Она не могла свободно дышать, от ощущения напряженных мышц живота Колина под своими ладонями. Хиран не понимала, что творилось с ней. Но отчаянно желала, чтобы наконец-то мотоцикл остановился, и она могла отодвинуться от Колина. Отойти от него, чтобы исчезли эти незнакомые, волнительные в своей запретности ощущения. И в то же время молилась, чтобы дорога тянулась дольше.

К концу поездки Хиран была на взводе. Она соскочила с мотоцикла, стоило только Колину притормозить на обочине. Он хотел ей что-то сказать, сердито нахмурившись, но она не позволила. Как и он, еще на пляже, всучил ей шлем, так и она поскорее отдала ему его и устремилась к стеклянным дверям дома, где находилась квартира Аруна.

Прочь от палящего солнца в желанную прохладу холла. Прочь от Колина Тейта в успокаивающие и надежные объятия Аруна.

***

Арун расхаживал по гостиной, борясь с искушением подойти к бару и налить себе добрую порцию виски, который держал в основном для гостей. Но именно сегодня, он нуждался в нем сам.

Что бы ни было, Арун всегда знал кто он, откуда он, и в чем его долг. Он неизменно старался поступать по совести. Конечно, он совершал ошибки и иногда оступался. И за них готов был нести ответственность. Но он всегда знал, что главное, а что второстепенное. Что всегда стоит в приоритете.

А теперь нет.

Теперь он не знал ничего. Теперь он уже не мог точно сказать, в чем его долг. Что правильно, а что нет. Еще утром, он знал, что поступает правильно. Как бы больно и трудно это не было, он понимал, что иначе нельзя. А теперь он мог только с уверенностью сказать, что не может сделать ни в коем случае.

Он не может бросить Хиран и обречь ее на участь брошенной перед самой свадьбой невесты. Он не мог подвести собственную семью и нарушить собственные обещания. Но теперь он так же не мог и нарушить обязательства перед Эрикой и ребенком, которого она носит.

При мысли о беременности Эрики его охватило отчаяние. Когда Эрика сказала о ребенке, Арун был потрясен. А потом осознание ситуации, в которой они все оказались, обрушилась на него дамокловым мечом. И винить в этом было некого кроме как себя. Кто виноват в этом? Хиран? Его невинная невеста, приехавшая из Индии в полной уверенности, что будет женой того, кто станет уважать и любить ее, станет заботиться о ней. Эрика? Которая влюбилась и поддалась чувствам. Доверилась мужчине, с обязательствами. Ребенок? Который должен был родиться, нарушая все планы и понятия о чести и долге своего отца. Нет. Только он один виноват в том, что происходило. И именно ему предстояло распутывать этот клубок, пытаясь не порвать ни одной нити и понимая, что этого не избежать.