Лиза легла на диване, подложив руки под голову.

– - Ложись спать, -- сказал я.
– - А мне нужно уходить.

Лиза тут же поднялась.

– - Как это уходить?
– - сказала она.
– - И так никого нет, все уехали. И ты уедешь?

– - Мне нужно уходить.

– - Ваня, давай кино посмотрим. Только теперь я выберу.

Она взяла мнемоник и защёлкала по кнопкам.

– - Лиза, мне нужно уходить, -- сказал я.
– - Знаешь такое слово -- нужно?

Лиза отложила мнемоник.

– - Папа уехал, -- сказала она скучным голосом.
– - Дядя Сергей уехал. Никмак уехал. Ваня уехал.

Она вскочила и выбежала из гостиной. Нельзя её оставлять. Я подошёл к двери её комнаты и громко сказал:

– - Ладно, давай посидим немного.

Она с улыбкой открыла дверь.

– - Давай посмотрим кино, -- сказала она.

– - Давай лучше чаю попьём. Я сейчас поставлю.

– - Я поставлю!
– - Она побежала на кухню.

Мы сидели на кухне, под картиной с фруктами и пили чай. Мне надо было уходить, а я пил чай. Мне вовсе не хотелось идти под дождь и град. Ещё и снег начнётся!

Лиза выпила полкружки и сонным голосом сказала:

– - Пойдём в гостиную.

Мы пошли в гостиную. Она снова легла на диван, ещё раз предложила посмотреть кино, потом предложила послушать музыку, потом что-то пробормотала и уснула.

Я накрыл её диванным покрывалом, сел в кресло и стал думать над тем, что показала мне запись на кристалле-карандашике.

Было о чём подумать. Кто мог сделать эту запись? От кого её получил Карапчевский? Значит, у интеграции есть сторонники среди таких высоких чинов. Значит, ещё не всё потеряно.

Может быть, это Никмак? Я не хотел верить, что Бульдог стал предателем. Я думал, что он нарочно внедрился к дифферам, чтобы разузнать об их планах. Он и сделал эту запись, он и передал её Карапчевскому. А Карапчевский оставил одну копию Жебелеву. Конечно, одну копию. Не мог же он оставить Жебелеву единственную копию. Свою копию он повёз первому консулу.

А потом исчез. А за ним исчез Никмак. И где же Евгения? Неужели она тоже исчезла? И в архивах полиции о ней не останется никаких сведений...

Те люди, которые сидели в большой комнате среди роскошных вещей, способны на всё. Я узнал префекта -- хозяина дома, я узнал первого зама наместника, я узнал комиссара полиции. Других я не знал. Не знал их имён, не знал их должностей. Но все эти лица были мне знакомы.

Я видел такие лица на портретах в энциклопедиях и учебниках. Я видел такие лица в чиновничьих коридорах. На этих лицах выражались одни и те же черты: полная уверенность в себе, в своей правоте, нежелание не то, что понимать и принимать, но даже слышать о чужой точке зрения. Такие лица были у тех, кто властвует над миром. Все они имели право принимать решения о судьбах других людей и спокойно пользовались таким правом, даже если эти решения приносили кому-то страдания, даже если они могли привести к гибели.

Особенно страшные решения они могли принять именно вот на таких собраниях, о которых никто не знает и не узнает. А значит, главное орудие борьбы против таких людей -- это рассказать всем об их решениях. И о выселении кхандов -- перемещении, как они это называли -- нужно рассказать всем.

Всем!.. Но кому? Мне некому было довериться. Всё же был один человек, у которого могли найтись способы справиться с такими, как доктор. Это Гуров. Для него будет важно как-то остановить выселение. Хотя бы ради себя и своей семьи. Гуров -- вот к кому мне нужно идти.

А я сижу и охраняю покой девочки. Хотя я ни от чего не смогу её защитить. Только от страха быть одной.

Я встал и осмотрел книжные полки. Достал том последнего издания "Академики". Статьи о профессоре Магнусе не было. Пока не заслужил.

Но его биография должна быть в справочнике "Кто есть кто". Я поискал справочник на полках. Не нашёл.

Потом опять вспомнил о мнемонике. В мнемонике была встроенная библиотека, в которой было новое издание "Кто есть кто". Информации было не много.

Аристарх Магнус. Биолог, антрополог, генетик, специалист по эволюции человека. Профессор Кайзерсбургского университета. Пять лет назад погиб в автомобильной аварии в возрасте тридцати двух лет. Автор около ста пятидесяти научных трудов. Список монографий на латыни прилагается.

Невозможно было выяснить, какое великое открытие совершил профессор Магнус, кем оно было засекречено и почему так напугало чуть ли не самого первого консула. А первый консул ведь ничего и никого не боится...