Трент положил локти на стол, бумаги смялись под его весом.

— Есть сотни рестораторов по всей стране, которые обладают таким же возможностями, как и я. Один живет в Вейле, штат Колорадо. Почему же столько усилий только ради меня?

«И я обойду каждого из них, если понадобится», — но я оставила это на самый крайний случай.

— Потому что я чувствую, что вы понимаете меня и мою кухню, и вы всегда признавали мой потенциал, — сказала я. — Поэтому вы пригласили меня на собеседование. Я верю в то, что с вашим опытом и талантом, работая в команде, мы могли бы создать процветающее заведение, способное изменить кулинарное поприще Денвера в лучшую сторону.

— Даже если и так, то это большой риск, — сказал Трент.

— Так и есть, — сказала я. — Но я уверена, что это того стоит.

— Когда я встретился с вами в Stonestreet’s, вы никак не показали, что это именно то, чем вы бы хотели заниматься, — сказал он. — Мне любопытно, посему вы избрали именно этот путь.

— В то время я сама не знала, чего хочу — или где хотела бы быть. Денвер должен был стать всего лишь временной остановкой, — я прочистила горло. — Большую часть своей жизни я переезжала с места на место в надежде улучшить свои навыки и усовершенствовать свое мастерство. Я говорила сама себе, что причина, по которой я нигде не пускала корни или никак не развивалась самостоятельно, состояла в том, что в глубине души я была кочевником. Но если быть честной, то думаю, что выбрала тот путь, потому что так было легче, чем привязываться к чему-то. Мне не нужно было всецело отдаваться чему-то. Но потом я вернулась в Денвер, и, наконец, впервые в жизни ощутила почву под ногами. Я воссоединилась со старыми друзьями, со своей семьей… влюбилась. Мне понадобилось всего несколько месяцев на то, чтобы признать все это. Теперь, для меня нет другого места, которое я хотела бы называть своим домом.

Откинувшись на спинку кресла, он сложил пальцы домиком, прижав те к губам, изучая меня взглядом прищуренных глаз. Я заставляла себя не дергаться под столь пристальным испытующим взглядом. По его выражению я не могла сказать, было ли интересно, смешно или же он был оскорблен, что я имела наглость прийти к нему с таким предложением.

Некоторое время мы сидели в мучительной тишине, прежде чем Трент опустил руки и сказал:

— Вот, что я скажу вам. Вы приготовите блюдо на мой выбор за ограниченное количество времени прямо сейчас, и если я буду сражен тем, что вы мне представите, тогда мы можем продолжить обсуждение вашей идеи. Как вам такое?

Все это звучало просто ужасно не потому, что я сомневалась в собственных кулинарных способностях, или потому, что я не была готова принять вызов. Все это было ужасно потому, что исход всего зависел только от меня. Не было никаких су-шефов или ресторанных критиков, чтобы обвинить меня в том, что я допустила ошибку в приготовлении определенного блюда. Но я уже достаточно набегалась по чужим кухням, воплощая в жизнь мечты других людей. Теперь настала моя очередь.

— Я готова, — сказала я, мой голос был ровным и уверенным, тогда как в животе порхали бабочки.

— Прекрасно, — сказал он, отодвигая кресло и поднимаясь на ноги. — Вы можете оставить свои вещи здесь. Нам сюда.

Трент повел меня к лифтам, и мы спустились на третий этаж. Стальные двери разъехались в стороны в вестибюле ICE.

Словно внезапное наводнение воспоминания о днях в моей кулинарной школе нахлынули с поразительной силой — боль в мышцах и онемевшие руки после нарезки сотен луковиц морковок и сельдерея на кубики одинакового размера, что было направлено на то, чтобы улучшить мои навыки в обращении с ножом; бесчисленные часы, потраченные на разделывание рыбы и правильную нарезку ребрышек; раз от раза охватывающее тебя разочарование после провала в приготовлении пяти основных французских соусов, когда подгорело молоко или передержал на огне муку, и то чувство эйфории, которое охватило меня, когда я, наконец, освоила их все.

Я помнила это так, словно все было только вчера.

Трент разговаривал с девушкой за стойкой регистрации. Она кивнула, посмотрев на меня, стоявшую неловко в стороне, и нырнула за угол. Через несколько минут она вернулась и вручила мне новый поварской кафтан, фартук, колпак и набор ножей.

— Я часто арендую здесь место для демонстраций или проверок, — сказал мне Трент, когда проводил через сеть коридоров. — Наличие кулинарной школы в такой непосредственной близости является одной из основных причин, почему моя штаб-квартира находится в Брукфилде, а не в центре, как у других.

Через стекла закрытых дверей я видела классы в середине занятия, студенты в белых куртках и повара-любители в фартуках, которые с одинаковой внимательностью слушали своих наставников. Трент провел меня в зону проведения частных мероприятий, которая выходила прямо на Нижний Манхэттен, это была чистая промышленная кухня в одном конце комнаты, а в другом находился стол.

— Хорошо, Гвен. У вас есть два часа, чтобы приготовить самый лучший в моей жизни сэндвич с арахисовой пастой и желе, — сказал он.

Моя спина оставалась прямой, а выражение лица ничего не показывало, несмотря на то удивление, которое я испытала, услышав его слова. Я ожидала, что Трент попросит какое-то более изысканное и утонченное блюдо, или что это будет нечто вроде стандартного теста из кулинарной школы на приготовление идеального омлета. Но сэндвич с арахисовой пастой и желе? Грандиозный по своей простоте, неограниченный по вкусовым комбинациям — соленый и сладкий, хрустящие и мягкий, традиционный или по оригинальному рецепту — я понятия не имела, какой из них он предпочитал.