Сердце моей бабушки Валентины Петровны не выдержало стенаний матери, и в 1972 году она, обменяв свою квартиру в Мурманске, переехала в Тольятти. Буквально через несколько месяцев сюда же приехал мой дядька, бабушкин родной сын Евгений со своей молодой беременной женой Натальей. Моей маме ничего не оставалось, и она тоже согласилась на переезд в чужой город. Вскоре бабушка обменяла мамину квартиру в Мурманске на однокомнатную в Центральном районе Тольятти. Кстати, мама до сих пор, уже более сорока лет, живёт в этой квартире.

Свои ранние детские годы я помню смутно. Вспоминаю, как домой приходил не очень трезвый отец и я быстро научился определять степень его нетрезвости. Помню унылую картину улицы из моего окна на четвёртом этаже обычной хрущёвки. В этом же доме, внизу, на первом этаже, находилась детская поликлиника, к которой я был приписан. Когда я заболевал, не приходилось ходить далеко – достаточно было надеть тапочки и спуститься на первый этаж. Мне не очень нравилось обращаться к врачам, но в поликлинике я был в восторге от аптечного прилавка, выкрашенного в белый цвет. Если мне удавалось уговорить маму, то она покупала аскорбинку или гематоген. Когда я подрос и учился уже классе в пятом-шестом, в этом аптечном киоске мы с пацанами покупали по десять маленьких пузырьков с марганцовкой. Тогда одна крохотная стеклянная бутылочка стоила всего две копейки. Этими покупками мы очень удивляли аптекаршу. На её вопросы о цели приобретения такого количества марганцовки наш ответ был всегда прост: «Мама попросила». Знала бы бедная аптекарша, что эти пацаны, добавляя в пузырьки по несколько капель нитроглицерина, закрывали их крышкой и ставили под двери квартир, а потом звонили и убегали. Через несколько секунд химической реакции весь подъезд был окутан жутким дымом с резким запахом.

Эта и другие взрывоопасные истории происходили с нами позже, и я обязательно вернусь к нашим «невинным» и уже не очень детским шалостям. Пока же я оставался дошкольником, развлечений у меня было, скажем честно, немного. Жили мы более чем скромно. Наверное, самым ярким событием того времени (я бы даже сказал праздником) была покупка моими родителями новенького велосипеда «Школьник». Увы, счастье было недолгим и окончилось буквально на следующий день, когда мой новенький велик у меня украли. Сегодня я не могу точно рассказать все свои эмоции, помню только одно – моё оглушённое состояние. Я ходил по дворам и высматривал украденный велик, думая, что кто-то на нём обязательно катается и я его непременно верну.

Прямо сейчас, в момент, когда я дошел до описания историй из своей жизни, в моей голове вспыхивают разные картинки, иногда проносятся целые эпизоды, как скорые поезда из моего детства. И я начинаю понимать, что у меня всегда была очень интересная жизнь. Конечно, некоторые события в моем рассказе могут следовать друг за другом не в хронологической последовательности, но в моем повествовании это не самое главное.

Итак, в начальную школу я поступил поздно, практически в восемь лет. Школа находилась через дорогу, и добираться до места учёбы для меня не составляло большого труда. Мама никогда не водила меня на занятия – с самого раннего детства приучала к самостоятельной жизни, и я стал очень независимым для своего возраста мальчишкой. Учился я хорошо, можно даже сказать отлично. Это радовало маму, а вот моё, мягко говоря, «бойкое» поведение её подчас огорчало. Однажды ей пришлось даже встретиться с директором школы. Дело было так. Каким-то невероятным образом у нас в классе появился настоящий мяч для игры в большой теннис. Он был нереально красивым и приятным на ощупь. Раньше я подобных мячей в жизни не видел. На всех переменах мы играли в него, и, безусловно, у меня был самый лучший бросок в классе. Результат этих прекрасных игр не заставил себя долго ждать – разбитое стекло и запись красными чернилами в дневнике были неутешительными итогами моего выдающегося броска.

Не помню, насколько сильно меня потом отругала мама, могу сказать только, что через неделю произошло другое событие, которое для меня закончилось ещё более плачевно. Опять пострадало злосчастное стекло, к тому времени заботливо заменённое плотником. Точнее сказать, оно было разбито вдребезги. Правда, в этот раз оно было выбито не мячом, а задницей моего одноклассника. В честном бою я одержал верх и так сильно толкнул товарища, что ему ничего не оставалось делать, как врубиться в злосчастное окно, разбив его во второй раз. Парнишка, в отличие от меня, не пострадал. Но наступил предел терпению моей первой учительницы, и новая запись в дневнике огласила жуткий для меня приговор: мама должна была идти к директору школы. Наверное, мне потом сильно влетело, но, к счастью, со временем всё забылось.

Конец ознакомительного фрагмента.