3. Принцип состязательности делает невозможными исследование и учет судом всех обстоятельств дела при вынесении решений и вынуждает его ограничиться только теми обстоятельствами, которые были предоставлены ему сторонами в виде процессуального материала, и то в том состоянии, в котором они были представлены. Результатом этого является то, что судебное решение, в котором фактический процессуальный материал был правильно сопоставлен с правовыми нормами, будучи правильным с внешней, формальной стороны, по существу с внутренней стороны может вовсе не отвечать действительным обстоятельствам дела. Но процесс должен удовлетворять реальные потребности жизни 352 . Суд должен предоставлять охрану действительно существующим правоотношениям, восстанавливать подлинное право, «но не строить трона для призрака права, вызванного из личных предпочтений обманным способом» 353 . Чтобы суд был способен открыть материальную правду, он должен пользоваться неограниченной свободой при исследовании фактических материалов дела. Однако связать ему руки принципом состязательности было бы равносильно признанию того, что целью процесса является достижение не материальной, а лишь формальной правды.

Правильность этой дилеммы признают, и не опасаются признания последнего вывода даже такие тонкие процессуалисты, как Wach и B"ulow 354 . Однако эта дилемма совсем не следует из свойств предмета спора. Ведь принцип состязательности внедряется именно потому, что он дает большие гарантии достижения материальной правды, поскольку стороны лучше знают обстоятельства дела и больше судей заинтересованы в их установлении. Если в частных, исключительных случаях принцип состязательности не достигает этой цели, то это, однако, не уменьшает его общего значения: исключения только подтверждают правило. Schmidt верно отметил, что в этом вопросе не нужно смешивать юридический принцип, рассчитанный на большинство обычных случаев, с результатами, получающимися иногда при его применении к случаям частным, ведь и в уголовном процессе, несомненно направленном на достижение материальной правды, иногда реально достижимой бывает лишь правда формальная 355 .

4. Принцип состязательности, оправдываемый интересами сторон, в действительности совсем не обеспечивает этих интересов. Очевидно, что возбуждающий разбирательство стремится выиграть дело и заинтересован в том, чтобы суд учел все свидетельствующие в его пользу обстоятельства, даже если он сам упустил какое-либо из них. Тем временем принцип состязательности делает невозможным вмешательство суда с целью оказания этой помощи стороне, которая в ней нуждается и ее заслуживает.

Это, несомненно, серьезный, но в целом грешащий преувеличением аргумент. Возбуждая производство, гражданин никоим образом не стремится дать суду карт-бланш к проведению розыска в сфере его частной жизни. Иногда он лучше проиграет дело и понесет потери, чем допустит разглашение некоторых обстоятельств, касающихся его или его семьи, например, личной корреспонденции. Поэтому без специально заявленной просьбы и в любом случае против воли стороны суд не должен вдаваться в исследование ее правовых отношений.

5. Принцип состязательности может быть полезен и целесообразен только при условии, что обе тяжущиеся стороны имеют равные силы, имеют одинаковую подготовку и умения. Тогда суду остается лишь молча наблюдать их борьбу и беспристрастно решить, кто из них победил. Но если стороны неравносильны, если, например, одной является человек образованный, а другой – неграмотный крестьянин или если одна из сторон пользуется услугами адвоката, до мельчайших подробностей изучившего все приемы и средства процессуальной борьбы и обладающего многолетней практикой, а другая сторона защищается лично, будучи совершенным новичком, впервые выступающим в процессе, то принцип состязательности приведет лишь к триумфу сильного над слабым, богача, имеющего возможность нанять хорошего адвоката, над бедняком, вынужденным лично вести свое дело. Этот результат противоречил бы справедливости.

Обоснованность этого аргумента нельзя отрицать. Именно он склонил законодателя к введению обязательного участия адвокатов в гражданском процесе (по делам, рассматриваемым коллегиальными судами), чтобы таким образом уравнять естественное неравенство сил тяжущихся.

6. Принцип состязательности ставит судей в невыносимое моральное положение. Не имея воможности помочь неумелому лицу, на стороне которого в этом случае находится правда, но который не в состоянии ее защищать, суд бывает вынужден провозгласить победу того, кто, по его убеждению, совсем этого не заслуживает. Суд должен оставаться невозмутимым свидетелем и даже участником юридического самоубийства, которое совершает одна из сторон по незнанию, неопытности или робости.

Следующим результатом пассивности судей неизбежно является формальное отношение их к делам и деморализация. И это обвинение отчасти справедливо. Было бы невыразимо грустно, если бы суды выносили сознательно и, зная об этом, несправедливые решения лишь потому, что одна из сторон не сумела защитить свои права. Но выступление суда в роли помощника этой стороны представляет опасность, поскольку суд может отступить от принципа беспристрастности или, даже не нарушив его в действительности, породит подозрение в предвзятости. Суд не в состоянии, не выходя из своей юридической роли, взяться еще за роль защитника одной из сторон. Эта вторая роль исполняется специальным классом лиц – адвокатами, которые, кроме того, могут справиться с ней лучше, чем судьи, поскольку имеют профессиональную подготовку и побуждаются к старательному исполнению обязанностей осознанием профессионального долга, а также материальной и дисциплинарной ответственностью.

7. Принцип состязательности может быть полностью разумным при добросовестности обеих сторон. Но если одна из них ведет себя недобросовестно, скрывает невыгодные для нее факты, выдвигает сознательно лживые утверждения и обвинения с целью искажения правды и запутывания дела, тогда второй, честной стороне бороться с этим очень трудно. Против сутяжничества противника она имеет «только часто недостаточные средства доказывания» 356 . Помочь торжеству правды могут только своевременное вмешательство суда и самостоятельное расследование им дела.

Против этого можно возразить, что недобросовестность одной из сторон в процессе никоим образом не более опасна, чем вне процесса – при совершении гражданами юридических актов. Но ведь никому не приходит на ум во избежание разного рода обмана требовать составления всех договоров при участии суда или других органов государственной власти, заботившихся о честности договаривающихся сторон. Граждане сами должны беспокоиться о своих делах. Закон довольствуется тем, что дает им возможность требовать отмены невыгодных для них последствий обмана, совершенного в отношении их контрагентом (путем аннулирования актов или в некоторых важнейших случаях путем привлечения обманщика к уголовной ответственности). Аналогичные средства достаточны и в процессе: если сторона, непорядочное ведение процесса которой стало известно, подвергнется наказанию в виде возложения на нее судебных расходов или штрафа либо будет обязана возместить вред, причиненный противнику затягиванием разбирательства, то это обстоятельство будет достаточно сильным мотивом, чтобы воздержаться от сутяжничества 357 .