Страсти – это вещь жестокая. Уральские горы! Километры в высоту! Благодать – это солнце. Восходит солнце, но тень гор не позволяет согреть всего наделенного умом человека. Лишь только один луч найдет его, он сразу загорается от радости. А остальная часть находится в тени страстей. И когда уменьшится благодать, могут сразу начать действовать бесы. И они часто ей препятствуют, как тучи, заслоняющие свет солнца, ибо тень страстей порождает туман, который затемняет слабый только что появившийся луч. ‹…›

Когда я пребывал в такой же, как и ранее, безмерной скорби, явился Иисус на Кресте, полный света, и, преклонив голову, мне напомнил: «Смотри, сколько Я перенес ради тебя!» И все мои скорби растаяли как дым.

Что нам сказать о столь великой любви, которую выказывает нам Господь, чтобы нас спасти?! А мы из-за малейшего искушения всё это забываем. Хотя [именно] там, среди искушений и скорбей, находится Христос. Однако скорбями не называются переживания и попечения о том, как прожить. Но только [то, что претерпевается] ради Христа, [суть] скорби. ‹…›

Ведь каждая скорбь, которая приходит к нам – будь то от людей, или от бесов, или от нашего собственного естества, – всегда сокровенно несет в себе соответствующее приобретение. И кто ее преодолевает с терпением – получает плату: здесь – залог, а там – всё в полноте. ‹…›

[Человек], будучи прельщен бесом и предвкушая, что станет равен Богу, изгоняется из рая. И пребывает в этом изгнании и страданиях, будучи отлучен от Бога, дабы терния и волчцы пожинать во все дни свои [20] .

Что же это за терния и волчцы, как не беспрерывные происшествия и ежедневные скорби от искушений, от развращенных людей и от самого нашего поврежденного естества, чьи дурные привычки и обычаи стали словно второй нашей природой, и мы переносим горестные опасности более от него, чем от иных врагов. И если бы не предваряла нас милость Божия, нам бы грозила опасность погибнуть. И до каких пор всё это будет продолжаться? До того часа, когда ты, от земли взятый, по Его слову, в землю отыдеши [21] . Вот предел болезням и скорбям, положенный человеколюбивым Богом. ‹…›

Ты сердишься, и унываешь, и печалишься, думая, что Небесный Отец медлит с ответом. А я тебе говорю, что и это совершится, как ты того желаешь, непременно совершится. Но потребуется сначала молитва от всей души, а затем – ждать. И когда ты перестанешь вспоминать о просимом и просить этого, тогда оно тебе придет как дар за твое терпение и ожидание. Когда, молясь и прося, приближаешься к отчаянию, тогда уже близко исполнение просьбы. Какую-то сокрытую страсть хочет исцелить в тебе Христос и поэтому откладывает подаяние просимого.

Если же получишь ранее, [сразу] когда ты просишь, твоя страсть останется неисцеленной. Если ждешь, то получаешь и просимое, и исцеление от страсти. И тогда радуешься величайшей радостью и горячо благодаришь Бога, Который всё мудро устраивает и делает всё к нашей пользе. ‹…›

Сегодня у многих [душевное] устроение ограничилось некими внешними формами. И сверх того уже нет заботы и попечения о том, что внутри души, где сосредоточено всё, где соединяется вещественный с невещественным – человек с Богом, – насколько может вместить наше перстное естество.

Вот что прекрасно и очень хорошо. Но все мы этого избегаем. Все убегаем прочь, поскольку тут требуется подвиг. Да и ум человеческий приходит в великий ужас, лишь только услышит об этом.

Необходимо, чтобы этому подвигу содействовал Бог, ибо без Него ничего нельзя достигнуть. Должно подвизаться произволение человека. Но нужно, чтобы тело источило кровь, поскольку должна сойти кожа с внутреннего человека. Должен растаять, как воск, ветхий человек. И как у железа, когда его помещают в огонь, отстает и осыпается покрывающая его ржавчина, так происходит и с человеком. ‹…›

И тогда отпадает ржавчина. Снимается печать. Умирает ветхий человек. Удаляется материнская кровь. Обновляется замес. Но [при этом] изменяется не тело человека, а преимущества [22] и дарования, [данные] человеческой природе – их просвещает, укрепляет и обновляет благодать. И оживотворяется ветхий Адам, созданный по образу Божию.

Грех, войдя в человека, укоренился в нём и многообразно поразил различные силы его души и всего природного состава.