О кулинарных рецептах, содержащихся в «Книге о вкусной и здоровой пище», говорить не стану. Их много, на все случаи жизни – простые, сложные. Но интереснее «гарнир» – занимательный, отражающий нравы того времени.

В предисловии к «Книге о вкусной и здоровой пище» Микоян писал: «Я как-то сказал товарищу Сталину, что хочу раздуть производство сосисок; товарищ Сталин одобрил это решение, заметив при этом, что в Америке фабриканты сосисок разбогатели от этого дела, в частности от продажи горячих сосисок на стадионах и в других местах скопления публики. Миллионерами, «сосисочными королями» стали. Конечно, товарищи, нам королей не надо, но сосиски делать надо вовсю».

Мало кто знает, что в 30-х годах в Москве, Ленинграде и других крупных городах Советского Союза продавалось до 19 (!) сортов живой рыбы, живые же раки и устрицы. Это произошло после того, как Сталин дал указание улучшить ситуацию в рыбной торговле. По выражению Микояна, «мы на это дело нажали и теперь имеем прекрасные магазины».

Другие высказывания Микояна – актуальны для сегодняшнего дня: «Если продавался хороший напиток или ликер, говорили – «парижский», если хорошие сосиски, то «немецкие», хорошее шампанское, говорили – «французское». Теперь у нас в области пищевой есть все советское – качеством не хуже, а во многих случаях лучше заграничного». Если так было, то почему этим временам не вернуться?

Следующая цитата наркома хоть и попахивает суровыми временами, но верна по сути: «Мы можем гарантировать высокое качество наших продуктов. Тот, кто выпускает недоброкачественные продукты или помогает этому, – враг пищевой промышленности, враг населению нашей страны». В самом деле, если продукт не свеж, более того, испорчен, значит, угрожает здоровью и жизни покупателей. Так как же назвать торговцев этой отравой? И по какой статье Уголовного кодекса их судить?

Те, кто читали «Книгу о вкусной и здоровой пище», наверное, не могли не отметить ее особый, «вкусный» язык, который еще более усиливал нарастающий аппетит. Приведу лишь два лиричных и даже ласковых совета: «Деликатесный сыр, намазанный тонким слоем на пресное, сухое печенье, является лучшей закуской к белому столовому виноградному вину типа «Рислинг». «Нет вкуснее рыбной закуски, чем слабосоленая, бледно-розовая, нежная и тонкая по вкусу лососина с выступающими на разрезах капельками прозрачного жира».

Кстати, с продуктами в Москве было вполне благополучно. Горожан призывали покупать в магазинах пироги, булочки, блины, пельмени, котлеты. Витрины были заполнены сырами, мясными изделиями: ветчинами, балыками, карбонадами и прочей снедью. Впечатляющая деталь: перед Великой Отечественной войной в СССР выпускалось 126 (!) сортов колбасы. Появилось и изделие, рекомендованное больным, «имеющим подорванное здоровье в результате Гражданской войны и царского деспотизма». Это – ставшая знаменитой «Докторская» колбаса. Но, конечно, аппетитные кусочки были не только в меню пламенных революционеров…

Немного о ценах на продукты. Килограмм говядины стоил 11 рублей; сахара – 4,1; картофеля – 0,51; буханка черного хлеба – 0,8; белого – 2,75; десяток яиц – 6,5; литр молока – 2 рубля. В общем, простая еда была вполне доступна всем, никто не голодал. Но чтобы купить одежду, гражданам приходилось поднапрячься. Пальто в среднем стоило 370 рублей, мужской костюм – свыше 300, мужские ботинки – 90.

По карману ли это было жителям СССР? Чтобы ответить на этот вопрос, надо поинтересоваться, сколько получали люди в то время. Средняя заработная плата в стране была примерно 340–360 рублей. Этих денег было мало, чтобы купить пальто, но вполне хватало на продукты. Правда, самые простые – хлеб, картошку, крупы…

Продолжим прогулку по Москве. Разгулявшийся аппетит можно утолить в ресторанах «Астория», «Метрополь», «Центральный». Если, конечно, финансы не поют романсы. Угощали в тех заведениях отменно, да и знаменитостей там можно было встретить – народного артиста, известного ученого, популярную певицу. Впрочем, захаживали и темные личности – торгаши, бандиты, воры. Выглядели они респектабельно, о роде их занятий знали лишь приближенные да официанты, которые вели себя с ними едва ли не почтительнее, чем со звездами театра и кино…

Из распахнутых окон доносятся музыкальные мелодии. Грохочут духовые оркестры в парках. Это – давняя традиция, начало которой положил еще император Александр III, большой знаток духовой музыки, прекрасно игравший на трубе и валторне. Люди стояли и слушали, на их лицах светились улыбки. Многие кружились в танце. Наверняка они вспоминали те безмятежные минуты, когда грянула война…

Отпылал костер в московском Доме пионеров и октябрят. «Правда» писала: «Гостями московских пионеров были бывшие бойцы интернациональных бригад в Испании, приехавшие недавно в Советский Союз из Франции, представители народов новых советских республик и областей, ветеран венгерского рабочего движения тов. Матиас Ракоши, участники дореволюционных маевок в России. Ребята их горячо приветствовали».

Писательница и искусствовед Нина Молева в книге «Баланс столетия» писала, что детских праздников в 1941 году в Москве вообще было очень много: «С почетными гостями со всех концов света. С отчетами на целые газетные развороты. Общий восторг от «счастливого детства», нового поколения, которому «идти», «достигать», «преодолевать», заставлял забыть о тенях войны, мелькавших в печати, о гуле артиллерийских канонад и бомбежек в Европе».

Молева писала, что на торжествах для детей – поразительно! – был введен двойной конферанс: русский – немецкий. В почете были немецкие танцы, песни и немецкие же стихи. В школах немецкий был единственным иностранным языком. Лишь кое-где преподавали французский.