– Так что не надо мне рассказывать о том, как живут рабочие, Хорстон!- его голос становился всё громче и сильнее.- Их жизнь полна нужды и серых, одинаковых дней! А нужда – худший враг развития!- слова, так похожие на те, что Мурмин когда- то говорил Баэльту.- У них нет время и сил на то, чтобы быть умными. А тот, кто едва умнее собаки, пойдёт за тем, кто покажет ему достаточно вкусный шмат мяса. Как думаешь, Малькорн догадается, что показать им?

– Любой догадается,- недовольно согласился Мурмин.

– Вот и я про то же. Потому, если – когда – они поднимутся, квартал будет зачищен.

Нидринг почувствовал, как всё его сознание засасывает в какую- то дыру.

– Зачищен?- глупо переспросил он.- Но ведь вы…

– Да!- раздражённо каркнул Эрнест, вскакивая с кресла и подходя к окну.- Зачищать! Штурмовые группы! Котёл! Казнь на месте! Я сам был таким, как эти болваны – и, если им хватит решимости и тупости пытаться расшатать лодку, я…- он сбился и часто задышал от прилива чувств.

– Выбросите их из лодки. Как вас выбросили когда- то,- холодно закончил за него Мурмин.

Когда Эрнест уставился на него яростным взглядом, он понял, что зашёл слишком далеко.

И тут же похолодел.

Его будто бы вдавило в кресло, разум затуманился волной тревоги. А Эрнест резко сменил маску на гневную.

– Моё прошлое и моё отношение к этому всему не меняет ничего, Хорстон! Заруби себе на носу – добиться истинного успеха и остаться чистеньким не выйдет ни у кого! Даже у тебя!

– Вы думаете?- Мурмин поднял на Эрнеста испуганный взгляд.

Он испуган, но больше не замолчит. Слишком уж высоки ставки сейчас.

– Знаю!- рявкнул Старик, взмахнув рукой со шрамом.- Я сам платил эту цену и плачу её до сих пор!- он схватил со стола листок и швырнул им в Мурмина. Нидринг, дёрнувшись, выхватил его из воздуха.

«Грабь богачей, казни палачей!» - и Эрнест на плахе.

– В городе не знают, что за воротами идёт война! Элетто, этот царственный придурок, проигрывает битву за битвой, отступает всё дальше и дальше – а в Веспреме смеются и просят ещё историй о войне! За городской чертой голод, нищета и толпы беженцев – а они хохочут и просят ещё! Пожары, голод, болезни, поражения – а они хохочут и просят ещё! Они – истинное лицо Веспрема!

– И что же с этого?

– А то!- Старик взмахнул руками, замер и… Глубоко вздохнул. Плечи его поникли. И он медленно подошёл к окну. Приложил ладонь к стеклу, по которому бежали капли дождя.

И едва ли не любовно погладил.

– Веспрем – золотое сердце Западных Королевств. Он не знал ни войн, ни эпидемий, ни голода. Ты думаешь, это всё происходило само по себе? Каждый Торговый Судья платил за это. У всего есть плата. И наша плата – это…

– Это свобода,- зло перебил Мурмин.

– О, прекрати пустую патетику,- Эрнест продолжал спокойно гладить стекло.- Мы свободны. Свободны, как никто другой в мире.

– Серьёзно?

– Серьёзно. Не надо тут сарказмировать. Над нами нет короля. Каждый может добиться чего угодно, не зависимо от происхождения. Каждый имеет равные права. И каждый имеет право говорить всё, что захочет. Не это ли свобода?

– За словами следят, за дела карают,- холодно начал Мурмин, распаляясь.- Добиться может и каждый – но только если у него есть деньги. Богатеи и владетели факторий свысока смотрят на нищих и работяг! Где тут равенство?! Где свобода?!

– Свобода – это возможность, а не что- то, что тебе вложат в руку. Хочешь свободы – будь смелым,- Эрнест протянул руку вперёд.- И возьми её,- он сжал пальцы в кулак.- Свободу, даже там, где она подразумевается, нужно брать. Силой и решительностью.

– Вот они,- Мурмин яростно ткнул пальцем себе за спину,- и возьмут её силой!

– Не этой силой,- Эрнест устало потёр глаза.- Я думал, ты умнее. А ты гоняешься не за истинной свободой, а за её мелкими осколками. Не смотри на меня так, Хорстон. Смотришь, как Мрачноглаз. В точности.

Мурмин не представлял себе, как он смотрит, но не замедлил разозлиться.

– А что вы тогда хотите?! Вы разгоняете любые выступления! Цехмейстерами уже давно стали владетели факторий, а не представители рабочих! Как им бороться?! Как?!

– Как ты,- горький смешок из полутьмы, который болезненно скрежетнул по сердцу нидринга.- Неуклонно. Осторожно. Принося пользу. И не разрушая того, что было раньше в слепом гневе.

В кабинете повисла тишина. Напряжённая и ошеломлённая тишина, в которой Мурмин слышал лишь один звук – барабанную дробь своего сердца.