– Нет,- брови Мурмина вновь сошлись на переносице.- Не успел.

– А следовало бы,- хмыкнул Эрнест.- «Спящие проснутся ото сна, когда воспоёт горн воли. Реки меди выйдут из берегов и затопят золотые берега.» Твоё мнение?

– Безвкусно, глупо и очевидно,- Мурмин облизал пересохшие губы.- Они решились.

– Ты помог им,- Эрнест указал пальцем в бумагу.- Тут ещё есть. «Правдлюб пожал руку Змее, они подобрались вплотную к нам. Нельзя медлить».

– Духи…- Мурмин почувствовал, как кровь. Он всё испортил.

– Скоро они начнут,- Старик усмехнулся своей желтозубой улыбкой.- Но гордые игроки обычно забывают, что играют с равными себе. «Медная река», ха!- Эрнест буквально светился, а в глазах появился какой- то боевитый блеск.- Мелински!

– Да?- проскрежетало из темноты кабинета, заставив вздрогнуть Мурмина.

– Немедленно к капитану Блейни. Прикажи оцепить весь Медный квартал. По всему периметру стены. Никого не выпускать, никакого не впускать. Усилить стражу на всех воротах. Поставить хотя бы пятерых у каждой дыры в стене – даже у коллекторов и каналов. И пусть подготовит штурмовые группы.

– Нужны патрули,- добавил Мурмин.- Попросить горожан не покидать домов. И следить за местами, где будут скапливаться люди.

– Точно,- кивнул Эрнест.- И патрули. Теперь нам уже не до нагнетания паники.

– Это уж точно,- прогрохотал Мелински, вышагивая к двери. Доски пола скрипели под весок здоровенного карнийца.- Попросить ребят быть спокойнее?

– Разумеется! А теперь – шустрее!- улыбнулся Эрнест.

Мелински лишь хмыкнул и хлопнул напоследок дверью.

А Мурмин быстро вытер вспотевшие ладони о штаны.

Духи, лишь бы всё обошлось. Лишь бы не пролилась кровь. Это главное. Им нужно лишь успокоить народ. Выиграть ещё пару дней. И найти уродов, которые подстрекают их.

– Это дело начинает пахнуть победой, Хорстон!- Эрнест радостно потирал руки.

На взгляд Мурмина, их дело пока не пахло ничем, кроме неуверенности и испуга. Он представил себе, чем это может обернуться. И лишь сглотнул, похолодев от ужаса.

– Если у них получиться всколыхнуть Медный квартал, то это будет мало похоже на победу,- сдавленно проговорил он.

– Что значит «если», Хорстон?- Эрнест покачал головой.- Они – просто цена, которую нам придётся платить за победу.

– Позвольте мне поговорить с ними,- Мурмин почувствовал, как уверенность и одухотворение распирает его.- Я сумею образумить их!

– Хорстон- Хорстон…- Старик с сожалением покачал головой. Напыщенный дурак, просто позволь!- Там живёт бедный и глупый народ. Тяжёлый труд и недостойная жизнь отупили их. Им не нужно особо много поводов для того, чтобы начать громить кварталы богатых. И тебя, юстициара или поэта, они слушать не будут.

Мурмин кивнул, нехотя соглашаясь. Да, он прав. Если обычные рабочие послушали бы его, жители Медного квартала, скорее, разорвут на части «собачку Торгового Совета». Но ведь наверняка найдутся и те, кто послушает!

– Это у них в крови – ненависть к богатым,- хмуро продолжал Эрнест.- Они тяжёлым трудом пытаются выбить у жизни себе возможность оторвать взгляд от рабочего места. Но, оторвав, они видят лишь позолоченные наряды богатеев. Тут бы любой возненавидел бы.

– Но в любом человеке, нидринге и аргринге есть что- то светлое,- холодно возразил Мурмин. Он не хотел верить Эрнесту. Хоть тот и был прав.- Всегда можно воззвать к чему- то хорошему в душах.

Эрнест посмотрел на него с жалостью.

– Хорстон, это не люди. Не нидринги, аргринги или фэйне. Они – механизмы. Когда ты занят тем, что всё время добываешь деньги на пропитание для своей семьи, тебе не до высоких рассуждений и оттачивания рассудка. Ты лишь работаешь. Ешь. Спишь. Работаешь.

– Как много вы знаете о стезе рабочего,- фыркнул Мурмин.

Эрнест в ответ на наглость лишь дёрнул пуговицу.

Нидринг- юстициар замер в настороженном ожидании. Руки сами собой напряглись, готовые парировать удар.

Старое, худое лицо Эрнеста покраснело, губа задёргалась. Он рванул рукав и протянул руку вперёд.

Поперёк всего предплечья шёл огромный, уродливый шрам. Нидринг с трудом подавил волну отвращения. Такое ощущение, будто бы неумелый скульптор не замазал глиной отвратительный шов.

– Зажало цепью, когда работал на бойне. Три года работал там. А потом это,- он зло потряс рукой перед лицом Мурмина.- И меня выбросили. Пришлось вспоминать счёт и письмо, чтобы выжить!

– Вот оно как…- осторожно кивнул Мурмин. Он не особо верил этой истории. Он не особо верил Старику.