Водные процедуры, укладка волос с нацепливанием соответствовавшего статусу количества цепочек, бусиков и прочей драгоценной чепухи на многострадальные прядки, длина которых вызывала у Аора печальные вздохи, а также последующее запихивание в парадное, а потому, соответственно, не самое удобное одеяние были стоически преодолены. К счастью, похожая на атлас ткань расширявшегося к низу изящного платья перламутрового цвета, по подолу которого словно живые распускались три огромных серо-зеленых цветка, чьи лепестки отдаленно напоминали птичье оперение, оказалась не слишком жесткой, и даже приятной на ощупь. Открытый верх привычно смущал, как и подчеркивавший линию под грудью серебристый «поясок» — кайма. Фыркнув, Лани придирчиво оглядела лежавшее перед ней блестящее «богатство». Последние браслеты, кольца и парочка гроздей конденсаторов-блокираторов заняли полагавшиеся им места. Все. Можно двигаться в бой.

Шатенка еще раз взглянула на себя в зеркало, тряхнула челкой, прикрывая глаза, проверила наличие и качество улыбки на губах. А то при таком настрое она могла превратиться в ехидную ухмылку или в угрюмую гримасу. Но вроде бы все как надо. Девушка вышла в общий зал, где у окна терпеливо ждал эльф. Отрепетированная улыбка слетела моментально, а из груди сам собой вырвался восхищенный вздох. В белоснежном костюме, по рукавам и отворотам которого шли изящные эльфийские узоры, выполненные серебряной нитью, золотоволосое эльфячество выглядел сказочным принцем, которого хотелось поставить в центр комнаты и тихо восхищаться. И не дышать, чтобы чего не испортить.

Лани краем сознания отметила, что Аорриэль также щеголял бОльшим количеством драгоценностей, чем-то, которое позволял себе при родном дворе. Но что поделать, если демоны, как сороки, любили все блестящее. Нужно было соответствовать уровню. И принц соответствовал. И еще как.

— Почти сногсшибательно. Я чуть на пол не села, — к шатенке, наконец, вернулся дар речи.

— Спасибо, солнышко мое золотое. Я старался, — Аор взглянул в окно, за которым уже окончательно стемнело. Отражение эльфа поправило прядку и придирчиво оглядело оригинал.

— Ну что, радость моя, выдвигаемся…, — эльф подал руку своей спутнице и осторожно коснулся губами лба, — не отходи от меня, пожалуйста, а то тебя кто-нибудь утащит, а я переживать буду.

— Да кому я нужна, — Лани легкомысленно махнула рукой и вышла в двери. Пропустивший человечку вперед Аорриэль покачал головой. Как он ни пытался, не смог объяснить девушке, что не шутит. Да, на первый взгляд, в ней не было ничего необычного. Но стоило приблизиться, поговорить, стоило потратить чуть-чуть времени на то, чтобы малышка перестала закрываться, и ты словно падал в нечто теплое светлое родное и бесконечно счастливое. А искренняя улыбка, оживлявшая разноцветные глаза, пусть и не валила с ног на пол, но вполне была способна заставить задержать дыхание неподготовленного зрителя.

Но Лани в это не верила. Огорчалась и расстраивалась. Эльф надеялся, что со временем его солнышко поймет и примет. А пока просто напомнил плавно и грациозно шагавшей рядом с ним великосветской даме о необходимости соблюдать безопасность.

— Аор, поверь, я от тебя сегодня никуда не денусь. И знаешь почему? — дождавшись, пока его высочество приподнимет вопросительно свою тонкую идеальную бровь, человечка улыбнулась и тихо прошептала, — Потому что иначе я твоих родственниц загрызу, ну, или просто покусаю. До инвалидности.

Эльф усмехнулся и сочувствующе сжал прохладную лапку. Девушка явно нервничала, что в принципе не было неожиданностью. Он и сам понимал, что сегодня его спутнице будет тяжело. Нежданное внимание демона-наследника, куча зрителей-сплетников и, как будто этого мало, необходимость сидеть чуть ли не в обнимку с эльфийскими принцессами, также приглашенными на сие зрелище.

Перед входом в зал Лани на мгновение замерла и сделала глубокий вдох, сама себе напоминая прыгуна с высоты. Войдя внутрь она, наконец, смогла оценить предложение Аорриэля прийти немного попозже. Да, конечно, проходить к своим, указанным в приглашениях, местам им пришлось под огромным количеством внимательных взглядов, но! , и это самое главное, выступление должно было вот-вот начаться, а значит, мало кто успевал подойти и пообщаться. А, следовательно, все каверзные вопросы или их большинство будут заданы уже после высокосветского мероприятия. А там, может, и сбежать получится. От таких мыслей у Лани даже настроение поднялось. Девушка улыбнулась и поймала краем глаза кислую мину недовольной старшей принцессы. Вот уж поистине «улыбайтесь, это всех раздражает».

Сереброволосая эльфийка недовольно проследила за устраивавшейся поудобнее в кресле человечкой, снова отметив неположенное, по ее мнению, девчонке количество драгоценностей и со вкусом подобранное платье. В целом же высокородную даму бесило в человечке все: и отношение окружающих, и отсутствие раболепства и желания угодить более родовитым, и многое другое. Где-то в глубине души тихо пошкрябывала мыслишка, что это все банальная зависть, но эльфийка ни за что бы не призналась в этом себе. Она искренне негодовала, шокированная неподобающим поведением наглого человеческого отброса, а потому спокойно легким движением затянутой в перчатку руки пустила слабый импульс в прозрачный кристалл амулета с жирной черной кляксой внутри.

Получив команду, клякса начала увеличиваться в размерах, пока за пределами камня не появились лапки-клешни. Принцесса аккуратно подобрала край платья, отодвигаясь от предусмотрительно оставленного на полу амулета. Несмотря на то, что эльфы по своей натуре должны были любить природу, на подобных тварей симпатии Ее Высочества не распространялись. Довольно длинные, с фалангу пальца, жвала пришли в движение. Мохнатое иссиня-черное туловище замерло. Казалось, арахнид принюхивался. А впрочем, не казалось.