Вокруг поднялся плач, Арквенэн разрыдалась в голос. Я же не могла издать ни звука. Горе, приглушенное будничной суетой, вдруг затопило меня, ослепило, сжало горло, ледяными тисками сдавило сердце… Если бы горе убивало, я, наверное, тут же упала бы мертвой. Но нет.

Спустя миг дурнота прошла, дыхание вернулось, только зрение и слух мне будто застлал вязкий, густой туман, от которого картины потускнели, а звуки стали неясными и зыбкими.

Голоса и стоны вокруг слились в неразборчивый гул. Я видела смутно, как идут вдоль длинного ряда тел Лорды, склоняются над лежащими, касаются их лиц… Как заламывают руки над погибшими их родичи… Как Арафинвэ шевелит губами — наверное, говорит что-то… Но я расслышала лишь: «…упокоить во чреве земли».

Я никак не могла сообразить, что это значит. Тут мужчины Второго Дома стали по двое поднимать убитых и уносить куда-то за деревья. Я побрела следом, спотыкаясь на каждом шагу. Ниэллин нагнал меня, крепко взял за локоть — да так и вел весь медленный, печальный путь через сосновый бор, потом вдоль скалистого основания горы до глубокого черного грота.

Туда, во чрево земли, отнесли всех погибших.

Каждого я провожала взглядом. Они ушли из Тириона, чтобы следовать своим путем, чтобы обрести новый дом в новых землях. Быстро окончился их путь, темным и тесным оказалось жилище!

Кто из нас ждал такого, выступая в поход под громкие речи и пение труб?

Вход в пещеру заложили камнями, чтобы покой мертвых не потревожили ни зверь, ни птица. Погребение завершилось, постепенно затихли рыдания. Но мы не расходились, в молчании ожидая слов наших Лордов.

Они стояли у самой скалы, плечом к плечу — Арафинвэ, печально склонивший голову, и Нолофинвэ, прямой как струна, с жестким, окаменевшим лицом. Он заговорил первым, и голос его был сух и тверд, словно камень, а слова отрывисты и резки:

— Нолдор, друзья мои! Ныне мы прощаемся с нашими братьями. Расстаемся с ними навеки, оставляем их, ибо мертвые не могут сопутствовать живым. Страшен этот час, тяжела наша скорбь. Тем горше, что причина ее не в сражении с Врагом, но в жестокой битве с сородичами. Никогда прежде не случалось между эльдар такой усобицы. Наши отцы и праотцы не поднимали оружия друг на друга даже в Затененных Землях. И сейчас не злой умысел, а чудовищная ошибка столкнула в бою нас и тэлери. Эту ошибку не исправить словами. Не утишить словами скорбь, не вернуть мертвым жизнь. Слова пусты. Делами следует нам почтить память убитых. Значит, дела наши должны быть достойны их памяти.

Он помолчал, оглядывая нас пристально, как будто хотел заглянуть в глаза каждому, потом продолжал:

— Будем ли мы мстить за погибших? Нет! Месть повлечет за собой новое братоубийство. Нам не будет прощения, если такое случится вновь, и случится по нашему произволу. Продолжим ли мы путь? Да! Только борьба с Врагом оправдает нас. Нам не будет прощения, если мы откажемся от цели. Так не сделаем же напрасной великую жертву, что принесли наши братья! Согласны ли вы со мной, друзья мои?

— Да! Согласны! — загудела толпа.

Нолофинвэ кивнул.

Тогда Лорд Арафинвэ поднял руку, призывая к вниманию, и шагнул вперед.

— Помните ли вы слова посланца Манвэ? — спросил он как всегда негромко и мягко. — Они сбылись. Наш путь только начался, а мы уже испытали скорби, которые нам не дано было провидеть. Нас постигло ужасное несчастье, о котором мы не забудем до конца времен. Горько сознавать, что отчасти виной ему – наша спешка. Она исказила наш взгляд, затмила разум, толкнула на дела, воистину достойные сожаления. Потому я прошу — не будьте опрометчивы и поспешны сейчас, когда мы снова выбираем путь. Кто знает, что ждет нас впереди? Как еще будет испытана наша стойкость? Наше терпение? Наша совесть? Мы принимаем общее решение. Но перед совестью каждый ответит сам. Спросите себя — готовы ли вы отвечать за свои решения и поступки? Готовы ли принять их следствия как свою, а не навязанную кем-то участь?

Нолофинвэ с изумлением глянул на нашего Лорда.

— О чем ты, брат? — резко спросил он. — Скажи прямо! Ты сомневаешься в нашей стойкости? Или в нашем выборе?

— Мы не знаем пределов нашей стойкости. И не всегда делаем правильный выбор. Но отныне мы знаем, что цена ошибки – жизнь, и не только собственная. Готовы ли мы платить чужими жизнями за наши ошибки? Чем дальше мы зайдем по этому пути, тем труднее будет вернуться. И потому, если кто-то сомневается, стоит ли ему идти вперед — пусть примет иное решение.

Толпа зашумела: слова Лорда Арафинвэ не понравились нам.

— Ты напрасно пугаешь нас, Лорд! Мы не повторим своих ошибок! — слышала я со всех сторон. — Слова посланца Манвэ исполнились — значит, худшее уже случилось! Дальше путь станет легче!

Нолофинвэ вздернул подбородок:

— Уж не трусость ли говорит в тебе, брат?! Не ее ли шепот ты принимаешь за голос мудрости?!

Он обвел глазами притихшее собрание, и я вдруг заметила, что он похож на Феанаро не меньше, чем на своего младшего брата.