Вдруг кто-то крикнул, оборвав мои мысли:

— Лорд Феанаро, а ты не жалеешь о битве с тэлери? Ведь мы напали первыми, убили у них многих и многих!

В толпе поднялся ропот. Феанаро свел брови, глаза его полыхнули яростным огнем:

— Кто сказал это? Пусть выйдет и повторит открыто!

Золотоволосый юноша пробрался сквозь толпу и поднялся на возвышение — это был Ангарато. Без страха глядя на Феанаро, он повторил уверенно и громко:

— Тэлери не желали нам зла. Мы первыми начали битву, напав на них. Они лишь защищались. А мы силой отняли у них корабли.

Гул в толпе усилился, я слышала возгласы:

— Что за ерунда! Пусть замолчит!

— Он прав! Пусть скажет еще!

— Да это Третий Дом! Что они знают, они и не сражались толком!

— Как он смеет говорить за всех?!

Не дожидаясь, пока споры разгорятся, Феанаро снова воздел руку. Он уже совладал со своим гневом и произнес снисходительно:

— Я прощаю твое недомыслие, сын моего брата. Юность судит поспешно, не зная всего и не думая о последствиях. Тэлери не желали нам зла, говоришь ты. Да, некогда наши народы были братьями. Мы во всем помогали им, беспомощным и неумелым, и они обещали нам всякое содействие. Но они нарушили обещание, отказав нам в час крайней нужды. Разве так желают добра сородичам? Хуже того! В ответ на просьбы и уговоры они подняли на нас оружие! Не мы — они виновны в битве!

Ангарато раздраженно тряхнул головой. Лорд Арафинвэ тоже хотел возразить, но Феанаро, бросив на него суровый взгляд, повысил голос:

— Я скорблю о жертвах среди тэлери! Но не сами ли они — творцы своего несчастья? Им следовало присоединиться к нам, вместе с нами двинуться в путь к великой цели! Наша цель — победа над Морготом ради блага всех эльдар. Препятствовать нам — глупость сродни преступлению! И преступно сеять среди нас раздор и смуту. Великой цели можно достичь лишь в единстве. Да не посмеет никто из нолдор нарушать его! Тем, кто колеблется и усомнился, не место среди нас. Пусть уходят сейчас — прежде, чем станут предателями или никчемной обузой!

Феанаро обвел толпу острым взглядом. Ответом ему было взволнованное бормотание.

— Он опять говорит неправду о тэлери! — вполголоса возмутилась я. — Мы же знаем, что было не так!

Тиндал молча уставился в землю. Ниэллин отвел глаза, щеки его залил румянец.

— Я не могу… против всех, как Ангарато и наш Лорд, — еле слышно прошептал он. — Не могу.

— Все равно бесполезно, — мрачно добавил Алассарэ.

— Тинвэ, что с тобой? Ты будто хочешь затеять новую свару, — укорила меня Арквенэн. — Сама-то ты не видела, как все началось. Да и незачем ворошить то, что уже нельзя изменить. Лорд Феанаро прав — если мы начнем сейчас препираться и искать виноватых, то никогда никуда не дойдем!

Да. Проще не искать виноватых, не ворошить прошлое, гнать прочь сомнения и угрызения совести. Если мы хотим и дальше идти со всеми, нам ни к чему слава предателей и никчемной обузы.

И мы промолчали.

Убедившись, что никто больше не решается спорить с ним, Феанаро объявил о дальнейших своих намерениях. Он собирался вести нас всех на север, туда, где наш берег отклонялся к востоку, приближаясь к Серединным Землям. Путь через море был там короче, судам требовалось меньше времени, чтобы одолеть его. Все разом не поместятся на кораблях, потому корабельщики будут переправлять народ по очереди. Плавание через море и обратно займет около недели, переправить всех можно будет за три-четыре раза. Значит, с учетом дороги до переправы, через месяц-другой мы водворимся в Серединных Землях… и там наконец исполним свой долг!

Сейчас же нам следовало встать лагерем, чтобы в течение одного круга звезд отдохнуть и подождать отставшие корабли. Феанаро надеялся, что не все они погибли, и хотя бы еще несколько вернутся к нам из бескрайних просторов открытого моря.

Вскоре лагерь на берегу разросся. Сегодня не страшно было оставаться под открытым небом — оно сияло и переливалось звездными огнями, серебряными искрами отражаясь в безмятежной водной глади. Море колыхалось покойно, будто грудь спящего; неторопливые валы едва приподнимали его атласную поверхность и набегали на берег ласковыми, хрустально-прозрачными волнами.

У самой кромки воды, забыв об усталости, резвились дети. Они играли в догонялки с прибоем, собирали мелкие ракушки и самоцветные окатыши, состязались, кто дальше запустит по воде плоский камень… Айвенэн я тоже нашла у воды. Но она не забавлялась с детьми — стояла неподвижно, вперив в морскую даль жадный, напряженный взор. Она не замечала, что волны лижут ей башмаки, а подол платья намок почти до колен. Напрасно я уговаривала ее пойти к огню, обогреться, поесть, выпить укрепляющего отвара. Она только молча качала головой. Я напомнила ей о детях, но она лишь досадливо отмахнулась. Уж не повредилась ли она рассудком от неизвестности и тревоги?

Тогда мне тем более нельзя в бездействии предаваться беспокойству! Я поймала Сулиэль и Соронвэ, отвела их к костру, разула и вылила воду из сапожек, накормила. Заставить их обсушиться мне не удалось — поев, они тут же натянули мокрую обувку и снова помчались к воде. Я проводила их взглядом и вдруг вдалеке, у самого края окоема, заметила на мерцающей глади моря темную точку.

Точка постепенно приближалась, росла…

Это парусник!

Айвенэн тоже заметила его. Едва дыша, судорожно сцепив руки, она следила за кораблем. Вскоре стало видно, как сильно он потрепан бурей — снасти оборваны, рея болтается кое-как, паруса повисли клочьями. Но и на веслах он легко и гордо, словно лебедь, скользил по воде.