Наше единение в песне было прекрасно, но и оно закончилось — костер мало-помалу прогорел, пение смолкло. Мы стали расходиться. Многие из нолдор Первого Дома направились к лодкам, чтобы вернуться на корабли. Другие смешались с нами, чтобы распрощаться со знакомыми и друзьями из наших Домов. Они покидали нас ненадолго, но как знать, какие случайности ждут их в открытом море?

Я выглядывала Ингора и Элеммира, чтобы пожелать им доброго пути. И вдруг заметила Ниэллина, с озабоченным видом пробиравшегося сквозь толпу. Конечно, я поймала и расспросила его. Оказалось, он «нечаянно» встретил Раумо. И, «раз уж так случилось», потребовал, чтобы тот прекратил преследовать Элеммира.

— Откуда ты знаешь? Элеммир сказал? — перебила я.

— Разве я сам не вижу? А Раумо такое удивленное лицо сделал! Будто не понял, о чем я. Уверял, что заботится об Элеммире, как о младшем брате. А тот не ценит его заботу, раз жалуется всем подряд… Тьфу! Ну, я пригрозил — только посмей Элеммира в плавании тронуть! Узнаю — побью, на кулаках драться никто не запрещал… А толку-то?

Я покачала головой. Ниэллин никак не сможет защитить Элеммира, когда тот будет на корабле. Как бы не вышло хуже! Что, если Раумо только сильнее озлится?

Ниэллина тоже тревожила эта мысль. Помолчав, он пробормотал:

— Ох, я, наверное, только напортил. Поговорить, что ли, с Ингором? Может, он возьмет Элеммира на свой корабль?

Вместе мы вернулись к нашему костерку. Ингор и Элеммир были там. Они собирались переночевать с нами, а на корабли вернуться утром, перед самым отплытием. Улучив момент, Ниэллин в сторонке перемолвился с Ингором. Тот не смог сразу принять решение и обещал подумать до утра. Тогда я снова предложила Элеммиру остаться с нами, и он снова отказался. Ему так не терпелось отправиться в плавание, что даже насмешки Раумо уже не пугали его. Ободренный радостным предвкушением, он от души веселился, играя в «угадайку» с Сулиэль и Соронвэ.

Когда дети устали, Айвенэн и Ингор отвели их в шатер спать, а сами вернулись к костру да так и остались в обнимку сидеть возле огня. Последнее, что я видела, засыпая, были их тесно прильнувшие друг к другу, слитые воедино силуэты.

А наутро нас разбудил отчаянный вопль:

— И-и-инго-ор!!!

Я вскочила. Элеммир, стоя у прогоревшего кострища, с ужасом смотрел на море.

Бухта была пуста. Ни единый корабль, ни единая лодка не тревожили мерцающую гладь воды. Ингор уплыл вместе со всем Первым Домом. А Элеммир остался на берегу.

Бедняга! Он был вне себя от горькой обиды и только твердил:

— Почему?.. Почему он меня не взял?!

Напрасно Ниэллин, сам ошарашенный, взывал к его разуму: мол, ничего непоправимого не случилось, Серединные Земли от нас не убегут, мы все вместе приплывем туда попозже, только и всего…

— И Раумо в пути цепляться к тебе не будет, — добавила я.

Но наши увещевания только сильнее разозлили Элеммира. Сбросив с плеча руку Ниэллина, он бегом кинулся к выходу из бухты, будто надеялся догнать корабли. Тиндал бросился следом. Может, хоть он найдет слова, чтобы успокоить беднягу?

А я пошла к Айвенэн. Пусть расскажет, что такое учудил ее муж!

Айвенэн возле шатра помогала детям умываться, сливая им на руки воду из кружки. Вид у нее был грустный и усталый, похоже, она этой ночью вовсе не ложилась. На мои возмущенные вопросы она отвечала нехотя:

— Да, Ингор очень рано ушел. Сказал, надо успеть, пока ветер попутный. Еще все спали, когда они с якорей снялись. Не знаю, почему он Элеммира с собой не взял. Сказал, для него так лучше будет. Толком не объяснил, а я не спрашивала.

Видно, на лице моем отразилось все, что я думала о поступке Ингора, потому что Айвенэн добавила:

— Не кривись. Нечего Элеммиру обижаться, невелико горе. Вместе с нами приплывет на все готовое. Пусть спасибо скажет, что ему от качки передышка вышла.

Вольная или невольная, передышка в походе выпала всем. И огорчаться ей не стоило. Лагерь мы разбили в удобном месте, в дождях случился перерыв, и мы наконец могли отоспаться и привести себя в порядок.

Разглядывая свою одежду, я поняла, что давнишние опасения Арквенэн сбылись: когда мы явимся в Серединные Земли, мы напугаем тамошних обитателей одним своим видом. Мы прошли сотни лиг по скалам и пескам, по зарослям и болотам, мы мокли под дождями, спали не раздеваясь. Подол моей юбки истрепался до лохмотьев, цвет стал неразличим из-за грязи. Одежда Арквенэн, да и всех остальных, тоже запачкалась и изорвалась.

Нет, мы не желали смириться с этим!

Переодевшись в последнее запасное платье, мы полоскали наши тряпки в ручье, пока от холодной воды не онемели руки. Потом, высушив вещи у костра, ковыряли их иглами до боли в пальцах. Самую рваную свою юбку я без жалости перекроила в штаны. Глядя на меня, то же сделала и Арквенэн. Новая одежка не блистала красотой, но выглядела опрятнее старых лохмотьев, в ней было удобно и тепло. У нас даже осталось немного лоскутов про запас!

Правда, увидев нас в обновках, Ниэллин почему-то огорчился, Тиндал хмыкнул, а Алассарэ расхохотался в голос — как он позже уверял, от восхищения нашей красотой и смекалкой. Мы постарались не принимать это близко к сердцу. Им кажется, в штанах мы подурнели? Пусть на себя посмотрят — сами те еще оборванцы!