Разобравшись со своим платьем, мы взялись за мужскую одежду, и за этой работой коротали время ожидания. Мужчины тоже не скучали, занимаясь обычными делами — охотились и рыбачили, добывали дрова, поддерживали огонь в костре… Элеммир впридачу много занимался с детьми и нашел в этих занятиях утешение. Алассарэ почти серьезно утверждал, что знает, почему Ингор «забыл» его: лучшей няньки в помощь матерям не найти, как ни старайся! Элеммир протестовал вслух, но видно было, что благодарность и похвалы приятны ему.

Все же он каждый день взбирался на холм над лагерем — посмотреть, не возвращаются ли корабли. Он-то и принес нам нежданную весть.

Это случилось на восьмой день после отплытия Феанаро. Мы готовили ужин, когда Элеммир, спотыкаясь, слетел по склону холма. Лицо у него было такое потерянное и испуганное, что я снова вспомнила Альквалондэ.

— Там… там… зарево… Огонь!..

Он махнул рукой в сторону моря, но отрог холма закрывал нам вид. Не сговариваясь, мы кинулись вверх по склону. Увидев наш переполох, соседи побежали следом. За ними подхватились другие… На холм ринулась толпа.

Задыхаясь, мы вскарабкались на вершину, посмотрели на восток…

Да! У самого края окоема на тонкой полоске облаков рдел яркий отсвет. Там, на далеком, невидимом восточном берегу полыхал огонь.

Кто-то крикнул:

— Это Моргот! Он напал на Первый Дом! Там битва!

Что другое можно было подумать? Мы шли так долго… Враг узнал о походе и приготовился к встрече! Феанаро попал в западню, а мы никак не можем ему помочь!

Я услышала голос Финдекано:

— Не бойтесь! Первый Дом силен, они отобьются!

— Лучше бы догадались отчалить и в другое место перейти, — проворчал рядом со мною Лальмион. — А то как бы их поход не закончился прямо на берегу…

— Ингор! — отчаянно крикнула Айвенэн.

Она с детьми поднялась на вершину позже других и, увидев зарево, уже не могла отвести от него взгляд. Лицо ее помертвело, губы дрожали… Конечно, она боится, ведь Ингор тоже там, среди огня!

Меня осенило. Я подскочила ней и, встряхнув за плечи, потребовала:

— Позови его! Он твой муж, он услышит осанвэ!

Взгляд Айвенэн стал более осмысленным. Она сосредоточилась, пошевелила губами…

Мы затаили дыхание — между нею и Ингором шел беззвучный разговор. Вдруг с лица ее разом сбежали краски… Коротко вскрикнув, она без чувств рухнула на землю.

Час от часу не легче!

Сулиэль и Соронвэ от страха зашлись плачем, Элеммир кинулся их утешать.

Ниэллин упал на колени возле Айвенэн, похлопал ее по щекам, растер руки, дунул в лицо. Она открыла пустые глаза, мгновение смотрела на нас, не узнавая… Потом рывком села и разразилась горькими рыданиями.

От слез и всхлипываний она не могла вымолвить ни слова. Но у нас не было терпения ждать, пока она успокоится. Мы с Ниэллином теребили ее:

— Что? Что там? Он жив?!

— Ж… жив… но мы не… не увидимся… Это корабли… горят… Они жгут… корабли…

— Кто?! Враги?

— Н… нет… Первый Дом… Феанаро!..

Мы утратили дар речи. То, о чем сказала Айвенэн, было невероятно, непредставимо, невозможно. Так не бывает!

Но ведь осанвэ не лжет...

— Может, ты… не так поняла… Ингора? — выдавил Ниэллин.

Слезы у Айвенэн полились сильнее прежнего:

— Не… не надейтесь! Ингор не хотел… его… ему не дали… вернуться… схватили… его связали!

Это не укладывалось в голове. Потрясенные, мы молчали. Среди нашего молчания рыдания Айвенэн казались еще громче. Потом Финдекано проговорил с дрожью в голосе:

— Неправда. Не может быть. Отец, позови Феанаро. А я попробую спросить Майтимо.

Да, старший сын Нолофинвэ очень дружен со старшим сыном Феанаро! Они могут услышать друг друга даже через такую даль! И неужели Лорд не ответит Лорду, брат – брату?

Финдекано прикрыл глаза и сжал руками виски, пытаясь дозваться брата. Нолофинвэ же, мрачный как туча, спустился по склону подальше от толпы. Наверное, он не мог сосредоточиться на осанвэ среди нашего волнения и испуга.

Он долго стоял один, глядя на зарево, неподвижный, словно каменное изваяние. А потом вернулся к нам. Лицо у него так и осталось будто высеченным из серого гранита.

— Феанаро не ответил, — сухо произнес он. — Вернее… Он прервал осанвэ. Финдекано, что у тебя?

Глядя в землю, тот отрицательно покачал головой, но все же пробормотал: