С. П. Иванов. Нет, так тов. Николаев не согласен. При Вашем варианте, в случае малейшего прорыва противником фронта 36 гв. сд, командир этой дивизии уже будет не в состоянии вести бой с противником, ему нечем маневрировать. Подчинять же ему полк другой дивизии значит растаскивать 15 гв. сд, что делать не целесообразно. Лучше дать кусочек местности с расчётом на один полк 15 гв. сд, который и будет крепко на нём обороняться. Учтите также, что Вы не имеете права ослаблять стык с соседом слева и то, что утверждено тов. Юрьевым [46] – не разорять. Вот при таком варианте, если у Вас твёрдое мнение о нецелесообразности выдвижения полка 213 сп, возможно будет согласиться. После того как разберётесь, о принятом Вами решении, в соответствии с полученными Вами указаниями, донесите к 12.00 20 июля 1943 г.» [47] .

Я специально процитировал весь отрывок этой стенограммы, который касается этой проблемы. Во-первых, документ даёт наглядное представление о технологии принятия решений при построении рубежей Воронежского фронта.

Во-вторых, он демонстрирует, с какой тщательностью Н. Ф. Ватутин выстраивал систему обороны фронта.

В-третьих, в нём показано, на каком высоком уровне решался вопрос о положении даже отдельного полка. К этому могу добавить, что в ходе работы в ЦАМО РФ с фондами 6 гв. А мне встречались документы, в которых Н. Ф. Ватутин ставил задачу о передвижении в системе главной полосы даже отдельных стрелковых батальонов. Возможно, не дело командующего фронтом заниматься такими вопросами, но реальность такова, и мы должны знать её, чтобы понимать и действительно разбираться в проблемах истории Курской битвы.

И, в завершение, опираясь на стенограмму, можно представить, в каких жёстких рамках находился командарм (да и не только он) при принятии даже таких решений, за которыми следовали не очень значительные изменения в системе обороны. Похожая технология применялась и при принятии решений уже в ходе Курской оборонительной операции, хотя в этот момент командарм (да и комкоры) были более свободны в своих решениях в силу требований динамики боя. В этой связи хочу обратиться к исследователям Курской битвы: прежде чем бросать обвинения командирам РККА всех уровней в просчётах и ошибках, поставьте себя на их место и попробуйте сначала понять мотивы, которыми они руководствовались при принятии тех или иных решений. Ведь даже генералы, облечённые большой властью, были лишь исполнителями воли вышестоящего командования и находились в жёстких рамках – формальных и реальных. А уж под каким контролем и прессом находился лично Н. Ф. Ватутин, как и другие командующие фронтов, говорить не приходится.

А теперь вновь вернёмся к событиям в 7 гв. А в конце июня 1943 г. После проведения перегруппировки, т. е. к началу Курской битвы, 36 гв. сд заняла оборону на участке: устье реки Нежеголь, /иск/ 1-е Советское, железнодорожная станция Нежеголь. В результате на её первую позицию главной полосы были выведены семь стрелковых батальонов, которые растянули в одну линию, а во второй эшелон, на левом фланге, – ещё два батальона (тоже в одну линию). 148-й минполк армия так и не получила, а решение о передаче её 31 оиптабр подполковника С. В. Шманова оказалось дальновидным. Уже на второй день немецкого наступления бригада была введена в бой в полосе 7 гв. А и сыграла очень важную роль в борьбе с ударной группировкой 3 тк, прорвавшейся от Разумного в район Ястребово – клх. «Соловьёв». Как известно, ожидаемого советской стороной удара по фронту 36 гв. сд противник не нанес. В ходе операции «Цитадель» противник активных боевых действий в полосе дивизии вести не будет (если не учитывать разведки боем 5 июля). Поэтому значительную часть средств усиления в первый же день немецкого наступления командарм будет вынужден бросить для блокирования прорыва рубежа соседней 72 гв. сд, которая к полудню 5 июля окажется рассечённой на несколько частей.

Но на войне всего предугадать невозможно, не был провидцем и Г. К. Жуков, а Н. Ф. Ватутин с М. С. Шумиловым в данной ситуации, несмотря на их высокие посты, решали не всё, а просто старались добросовестно выполнить приказ исходя не только из потребностей войск, но и возможностей фронта, а они были не слишком велики. В ситуации с 72 гв. сд, судя по имеющимся данным, командование фронта в значительной мере уповало на труднопроходимую местность (река, заболоченная пойма) и инженерное укрепление армейских полос. Хотя при планировании обороны 7 гв. А удар в стык 24 гв. и 25 гв. ск рассматривался на всех уровнях как один из наиболее вероятных. Поэтому, несмотря на то, что передний край 72 гв. сд был заболочен, ей всё же нарезали участок не самый протяжённый – 15 км, а соседней 78 гв. сд и того меньше – 10 км. Вместе с тем комкор Сафиулин приказал отработать возможный манёвр и поворот фронта артчастей усиления 81 гв. сд (при необходимости) в полосу левофланговой 78 гв. сд (сосед 72 гв. сд). Боевой порядок 72 гв. и 78 гв. сд был выстроен в два эшелона, а по количеству полученных средств усиления 72 гв. сд занимала третье место в армии. Помимо трёх артдивизионов (28 76—152-мм орудий) и 101-го армейского батальона ПТР (59 ПТР и 262 человека), комдиву подчинили 1/175 гв. армейского инженерного батальона (70 чел.), 66-ю армейскую штрафную роту (234 чел.) и 185-й армейский заградительный отряд (199 чел.). Хотя, надо признать, это была не слишком существенная помощь для борьбы с танками. Цифры неумолимы – центр обороны 7 гв. А оказался наименее укреплён. В соединениях Лосева и Скворцова, по которым 5 июля ударит 3 тк АГ «Кемпф», средняя плотность артиллерии калибром 45—152 мм на 1 км фронта оказалась самой низкой, в 78 гв. сд – 9 стволов, а в 72 гв. сд и того меньше, лишь 8. Но это не значит, что советская сторона допустила здесь очевидный просчёт.

Учитывая, что 78 гв. сд примет на себя главный удар АГ «Кемпф», более подробно остановлюсь на построении её боевого порядка. К началу Курской битвы соединение Скворцова оказалось самым малочисленным из всех дивизий армии. По списку в ней числилось 8346 человек, в том числе офицерского состава – 849, сержантского – 2317, рядового – 5180 [48] . Она получила задачу оборонять участок с передним краем: 1 км юго-западнее ИТК, Дальние Пески, Нижний Ольшанец. Местность здесь имела ряд особенностей, существенно мешавших созданию прочной обороны. «Крутые склоны западного берега р. Северский Донец и система высот, покрытых лесным массивом на глубину 2–3 км от переднего края, населённые пункты, идущие вдоль западного берега, давали преимущество противнику скрытно располагать войска, а наличие улучшенных грунтовых дорог, идущих к линии фронта и параллельно ему, оперативно сосредоточивать силы и средства для наступления в любом направлении и производить скрытный манёвр резервами перед фронтом дивизии, – докладывал генерал-майор А. В. Скворцов. – Территория по восточному берегу представляла собой низменность, постепенно повышавшуюся к востоку и лишённую естественных укрытий. Открытая местность просматривалась со стороны противника на всю глубину обороны и создавала трудности при маскировке расположения наших войск, манёвре резервами и усложняла действия контратакующих подразделений. Отсутствие командных высот затрудняло организации НП и не давало возможности просматривать боевые порядки противника. Отсутствие шоссейных и улучшенных дорог в полосе дивизии и удаление на 100 км станции снабжения Волоконовка не позволяло полностью и своевременно обеспечить личный состав материальными средствами для ведения боя» [49] .

Рубеж обороны соединения был выстроен так же, как и по всей армии, он состоял из основной (три траншеи) и запасной (две траншеи) позиций, последняя проходила вдоль железной дороги Белгород – Титовка. Полки располагались в два эшелона: в первой – 228 гв. сп – майора И. А. Хитцова и 225 гв. сп – майора Д. С. Хороленко, во втором – 223 гв. сп майора С. А. Аршинова. Их участки были нарезаны неравномерно. Правофланговый 228 гв. сп (усиленный двумя ротами 4 б-на ПТР и двумя батареями оиптад – 8 45-мм ПТО) занимал участок обороны по линии: /иск/ ИТК (2 км восточнее Пушкарного) – Дорогобужено, протяженностью 5,3 км [50] . Его оборона была построена в два эшелона: в первом 1 и 3 сб, во втором – 2 сб. Главной задачей полка было не допустить прорыв через свой левый фланг к сёлам Разумное и Генераловка. И. А. Хитцов, как и его соседи, в качестве средства усиления получил один артдивизион (2/158 гв. ап), который подготовил основные ОП в 1 км северо-восточнее с. Разумное. Это село располагалось за стыком смежных флангов 228 гв. и 225 гв. сп, и противотанковый район в этом селе должен был выполнять функцию огневого буфера в случае попыток противника расколоть их общую оборону.

Левофланговый 225 гв. сп (с одной ротой 4 б-на ПТР) оборонял семикилометровый участок: /иск/ Дорогобужено – Нижний Ольшанец. Его готовился поддержать переданный на усиление 1/158 гв. ап, развернутый вместе с 3/158 гв. ап в ПТОПе с. Крутой Лог, находившееся за второй позицией 225 гв. сп. Кроме того, левее Крутого Лога, но тоже в полосе 225 гв. сп, окопался 3/671 ап 213 сд, переданный комдиву-78 в качестве его личного резерва.

223 гв. сп (без одного батальона) оборудовал участок: Генераловка – Крутой Лог – выс. 164.7. Он получил задачу: удержать свой рубеж вдоль р. Разумная, а в случае прорыва противником первого эшелона дивизии – уничтожить его контрударом совместно с дивизионным общевойсковым резервом (1/223 гв. сп и батарея 80 оиптад).