— Никого мы не будем привязывать. — Я устало опустилась на стул. — Этот юноша немного напуган, но не думаю, что опасен.

— Для себя, может, и опасен. — Микки кивнула на руки Филиппа.

— Нет. — Я решительно отмела доводы Микаэллы. — Очнуться в чужом доме связанным еще хуже, чем просто очнуться в чужом доме.

— Тогда я принесу ему что-нибудь из одежды, — сообщил нам Пак и скрылся в дальних комнатах.

Магда и Микки тоже ушли, вскоре явившись с подушкой и теплым пледом. А потом, устроив Филиппа с комфортом, снова исчезли, но уже на кухне. Послышался звон посуды. Нам готовили чай. Детишки стали собираться в одну компанию, тихонько перешептываясь о чем-то. Хэйл сел за стол. Мы молча сидели вдвоем в уютной гостиной. Всюду вышитые подушки и скатерть, связанная крючком, тяжелые шторы на окнах. Пестрый ковер из лоскутков, игрушки всюду. Уютно, тепло, спокойно, словно попал домой. Но меня этот покой слабо утешал, ибо мысли мои то и дело возвращались к Ену. Я нервно теребила рукав и постоянно оглядывалась на старое зеркало, висевшее на стене. Холодное стекло отражало только мою взволнованную персону и растерянного тролля рядом. Ен все так же отсутствовал.

— Мэса, вы не волнуйтесь, — вздохнул Хэйл, поглаживая пальцем цветок на скатерти. — Ен сейчас на Стэфане зло сгонит и придет. Обоим полезно.

— Что с ним такое, Хэйл? — обернувшись к троллю, шепнула я.

— Ен открыл проход напрямую через мрак. Это колоссальная затрата силы и… Тьма, мэса, — пожал плечами тролль. — Когда ей дают волю, она пытается отнять свободу. Темные маги могут звать на помощь силы мрака, но эти силы всегда пытаются подчинить себе. И чем сильнее маг, тем яростнее они пытаются завладеть его душой.

— И тогда… — Я бросила перепуганный взгляд на зеркало.

— Ен умеет себя контролировать. — Тролль осторожно сжал мои пальцы в своей зеленоватой ладони. — Его управление тьмой ввергало в шок всех знатоков. Просто сейчас его самоконтроль дал сбой. Страхи, мэса, они часто с нами играют. Потерять тех, кого он любит, самый большой кошмар Ена.

И замолчал, отвернувшись к стене. Я резко развернулась к троллю, но тот, ощутив, что сболтнул лишнего, продолжал играть в партизана. А мне надоели загадки и тайны.

— Хэйл! — настойчиво прорычала я, сама, шалея от своей грубости.

— Если Ен захочет, то сам расскажет. — Хэйл нервно перебирал пальцами бахрому на скатерти. — Одно скажу: вы — это то, что дало ему толчок снова жить, а не существовать. И новой потери он не переживет.

— Хэйл, я с детства терпеть не могу ребусы. — Я положила руку троллю на плечо. — Что случилось с Еном? Я имею право знать. Возможно, ему сейчас нужна помощь…

— Ему нужны вы, — улыбнулся Хэйл и, снова нахмурившись, продолжил: — Когда-то Ен уже утратил самоконтроль, потеряв близких. Это стало причиной его ухода из Башни. Все. Не просите, это его боль и его жизнь. Захочет — расскажет. Только больно ему это вспоминать. И винит он в их смерти себя…

— Кто, Хэйл?

— Мать и сестра, — нехотя произнес Хэйл.

Я открыла было рот для еще одного вопроса, но тут застонал и попытался сесть пришедший в себя Филипп. Хэйл бросился к парню, а я слегка замешкалась, переваривая полученные знания. «Стэфан — это все, что у меня осталось от дома…» — когда-то сказал мне мэтр Легран. Кто бы мог подумать, что эти слова звучали буквально. Я даже представить не могу, что бы случилось со мной, перенеси я подобную утрату.

— Эй, эй, лежать! — вырвал меня из раздумий Хэйл. — Я тебе убегу. Поставь статуэтку, я кому сказал!

Филипп не только очнулся, но и пребывал в необыкновенном возбуждении. Пары секунд ему хватило, чтобы вскочить с кровати и, угрожая троллю фигуркой пастушки, попытаться прорваться к выходу. Хэйл подбирался к пареньку, как матерая хозяйка к откормленной курице, слегка присев и расставив руки в стороны. Отпрыски Пэлпропов шустро и организованно забились всем составом под стол, я отчетливо слышала, как они царапают рожками столешницу снизу.

— Кто вы такие и как я сюда попал? — дрожащим фальцетом выдал студент, все так же размахивая пред Хэйлом фаянсовой поделкой в розовом платье.

— Филипп, немедленно успокойтесь и поставьте статуэтку на комод. — Я поднялась со стула и медленно направилась к парню. — Поверьте, разобьете — с Магдой разбираться будете сами.

Филипп на краткий миг глянул на меня. Замер. Растерялся. Хэйлу хватило этого времени, чтобы скрутить парня и отнять у него «грозное оружие», которое тролль бережно поставил на комод. К моменту, когда растерянная Магда и взъерошенный Пак вломились в комнату, молодой дебошир снова сидел на кушетке, рядом с Хэйлом. Тролль обнимал ненавязчиво, но крепко. Магда фыркнула и поставила на стол поднос с чаем, Пак осторожно протянул мне стопку вещей.

— Я вас помню, — глядя мне в глаза, шепнул Филипп. — Ничего не помню, только тьму и холод. А потом появились вы…

— Вы помните больницу? — присаживаясь рядом с парнем, уточнила я.

Юные Пэлпропы следили за нами из-под стола, чутко вслушиваясь в беседу, пока матушка не извлекла их оттуда по одному и не отправила в спальню.

— Помню, — кивнул парень. — Я еще много чего помню. Тени, шепоты… Мне давали много лекарств, я плохо понимал, где реальность, а где бред.

— А теперь?