– А как вы это видите, Борис Наумович?

– Я думаю, что лучше всего нам приехать и поговорить на месте.

– Пожалуйста, приезжайте. Будем рады с вами встретиться.

– На этой неделе вас устроит?

– Вполне, я на месте и никуда уезжать не собираюсь.

– Отлично, до встречи, Сергей Константинович.

– До свидания, Борис Наумович.

Город Александров расположен на расстоянии чуть больше ста километров восточнее Москвы. Ярославское шоссе, на которое мы выехали, в те годы было очень живописным. Кругом шла бойкая торговля, причем характер ее менялся по мере удаления от Москвы. Рядом с Москвой преобладала автомобильная тематика. Сначала были большие крытые павильоны, в которых, кажется, можно было купить все что угодно. Чем дальше от Москвы, тем скромнее. Автомобильные масла выставлялись на наклонных стендах вдоль дороги. Запчасти продавались тут же, но уже в рядом стоящих киосках. Диски и колеса, уложенные друг на друга, стояли стопками рядом с масляными стендами.

Выставленная мануфактура местного производства создавала впечатление, что все только делают, что шьют. Джинсы, куртки, рубашки, кепочки – чего здесь только не было!

Огромное разнообразие овощей, фруктов, цветов создавало ощущение богатства местной земли.

Хрусталь. Когда-то, еще совсем недавно, каких-то семь лет назад, его днем с огнем нельзя было найти. А такого разнообразия, как сейчас я, кажется, вообще никогда не видел. Вазы, кубки, фужеры, рюмки, чаши, сказочные фигуры, в которые можно было налить любые напитки. Такое ощущение, что расположенный неподалеку от этих мест известный на всю страну комбинат в Гусь-Хрустальном нанял торговать всех жителей региона.

Не сказать о шашлыках – значит, ничего не сказать. Их жарили повсюду. В хорошо оформленных кафе, которые обязательно были у каждого более или менее серьезного населенного пункта. В уличных мини-кафе, состоящих только из мангалов и нескольких солнцезащитных зонтов с пластмассовыми стульчиками вокруг них. У иных, кроме мангалов и деревянных ящиков, имитирующих табуретки, вообще ничего не было.

– Борис, откуда это все взялось? – спросил у меня пораженный Моше. Он покинул Советский Союз более 17 лет назад и еще очень хорошо помнил те застойные времена.

– Моше, народ выживает, как может. Кто шьет, кто кормится огородами, кто производит что-то, кто торгует. Не надо только мешать людям. Сила жизни есть в каждом из нас. Одним она дает возможность реализовать себя, другим возможность работать и создавать что-то, третьим продавать, ну а всем нам вместе пользоваться благами, созданными другими, и благодаря этому давать этим «другим» средства для жизни.

– Ну, Борис, ты закрутил, как философ, хотя в общем-то ты прав.

Едва мы зашли в кабинет генерального директора, как создалось ощущение, будто попали в ушедшую эпоху. В Петербурге я уже отвык от такого. Кабинеты руководителей фирм новой формации не поражали своими размерами и имели современную комфортную и функциональную мебель.

У советских руководителей предприятий кабинеты состояли в основном из двух комнат. Первая, большая, предназначалась для работы руководителя и проведения совещаний с подчиненными. Она, как правило, была отделана деревом, имела большой Т-образный стол, в торце которого восседал его хозяин, а вдоль боков его заместители. Приглашенные сидели на стульях, расставленных вдоль стен кабинета. Во второй комнате, закрытой для большинства и формально предназначенной для отдыха, проводились встречи гостей в неформальной обстановке с выпивкой и закуской.

Сама жизнь заставляла руководителей так организовывать свой рабочий быт. Любые переговоры с поставщиками или потребителями, всевозможные приемы руководства – это в конечном итоге не что иное, как человеческое общение. А где это общение наиболее естественно проявляется, как не за столом? Рестораны того времени были предназначены для других целей. Вот и оставался у директоров единственный выход.

Сергей Константинович и два его заместителя доброжелательно встретили нас в своем большом кабинете. Завод, который раньше был известен на всю страну и никогда не задумывался о сбыте, сейчас находился в очень тяжелом состоянии. Он, брошенный в рынок, выживал самостоятельно. Сергей Константинович понимал необходимость коренной перестройки предприятия и то, что без помощи инвестора ему это не осуществить. Поэтому приезд любого иностранца был для него каким-то шансом.

Рами, готовый хвататься за любой проект, стал так рассказывать о своих связях в электронной промышленности, что мне даже показалось, не хочет ли он реально заняться этим заводом.

Три термопласта фирмы DEMAG завод получил по разнарядке еще в 91-м году. Особой потребности в них не было, но министерство «знало лучше» и станки поставило. Два из них для порядка установили в цехе, хотя один ни разу не был в работе. Третий до сих пор оставался на складе в упаковке, хотя по бумагам он тоже был введен в эксплуатацию.

Наше желание купить два станка совпало с желанием Сергея Константиновича получить деньги. Поэтому я с ним легко договорился. Осталось только согласовать цены. Станки завод получил по цене около 150 тысяч долларов, а я хотел купить за 50. Мы оба понимали, что такие цены нереальны, и начали сближать наши позиции. Я пока даже не знал, где возьму деньги на один, не говоря уже о втором. В итоге договорились купить станок, стоящий на складе, по остаточной стоимости. Цена получилась около 285 миллионов рублей, что в переводе на курс в тот момент (4416) составило почти 64 тысячи долларов. Завершать переговоры перешли в малую комнату, в которой уже был накрыт стол.