– Угу, – поддакнул кузнец. – И договорился он шустро. Даже вопросов не возникло, зачем старому профессору дьявольская оболочка! Точно поджидают. 

– Нас убьют? – тихо спросила Номин.

– Если проревёмся у выезда, там до вторых врат пешком. На всякий случай попытаемся вот этим, – он толкнул профессора, – торговаться.

– Не будет никто мною торговаться, – буркнул Калистратов. – Меня, если хотите знать, специально оставили, как расходный материал. 

– Значит, будешь расходным материалом, – согласно кивнул Кузьма и вздохнул. – С бурятом, что делать будем?

– Номин, – обернулся Кондрат – буди нашего шамана. Если не проснётся… – он замолчал, но все и так поняли. Никто больше тащить на себе журналиста не станет. Им бы самим выбраться. 

Кондрат завёл машину. Кузьма перекрестился, и нажал кнопку пульта, ворота начали медленно открываться.

***

Чёрная ночь. Самые жуткие страхи приходят ночью. Самые холодящие душу ужасы выползают из ночной тьмы. И тянет руки ночной мрак. И в этом мраке ледово-синие тени. 

Номин завизжала, когда машина на полном ходу врезалась в толпу синих зомби, тянущих руки, хватающих за зеркала. Пальцы скользили, лица искажались в гримасах. 

– Хороша машинка, тяжёлая…– хрипло выкрикнул Кузьма, когда в окно ударили синие ладони и тут же пропали, оставив лишь искрящийся след на стекле.

– Господи! Господи! Господи! – визгливо шептал профессор и неистово крестился, сползая вниз с сиденья.

– Чего ж ты прячешься? – кузнец вывернулся и, схватив Калистратова за плечи, посадил на место. – Твоих рук дело, любуйся. Радуйся, со своим дитятей встретился. Слышь, Кондрат, а может его того, к ним. Пусть с папашей познакомятся. Он же расходный материал!

Калистратов побледнел и снова скатился в проем между сиденьями. 

В этот момент, фары успели выловить на трассе новую плотную толпу синих.

– Не пробьёмся, – тормозя, заявил Кондрат.

– Приехали что ли? – облизнул губы, сощурился Кузьма. – Просто так я не сдамся. Профессора с собой возьму. Вы сидите, а мы попробуем…

– Подожди, – остановил кузнеца майор. – Смотри, они не торопятся нападать.

Толпа стояла не шевелясь.

– Почему они не нападают, – вжавшись в кресло, тихо спросила Номин и вдруг с размаху дала Еши пощёчину. – Вставай же! – навзрыд закричала девушка.

– А зачем? Нам все равно некуда деваться. Выезд отсюда только один. 

Кондрат вышел из машины. Синие, стояли, не шевелясь, смотря на тех, кто в машине. Среди них Кондрат успел заприметить и Ольгу Марковну.

«Живучая», – вздохнул.

– Значит, всё зависит теперь только от тебя, Стасик.

Свет над машиной взвился в столб и расплылся огромным облаком.

Кондрат вскочил в машину. И вокруг всё стало иссиня-ледяным, стекла машины покрылись мелкой изморозью. Кондрат включил обогрев стекла и дворники. Последние заскрипели, счищая тонкий лёд.

И когда образовалось видимое окошко, то находящиеся в машине увидели стоявшего перед капотом зверя. Он оглянулся, в холодных глазах мелькнул молчаливый вопрос.

– Давай! – выкрикнул Леший и вдавил педаль газа. Машина рванула, радужными искрами рассекая свет. 

Харизмат разнёс первый ряд стоящих. И тут же на него навалилась синяя масса. Тяжёлый пикап врезался в толпу, сминая и давя, но со всех сторон уже напирали новые и новые синие. Визжали шины, выл мотор. Машина встала, делая пустые обороты. Авто раскачивали. Номин визжала. Профессор молился, то и дело, вырисовывая крёстные знамения. 

Глаза Кондрата от ярких вспышек света резало. 

– Да пребудет с нами Господь! – взревел Кузьма, и выскочил из машины, раздавая тяжёлые удары налево и направо. Раздался рык и в толпе появились серые тени. Волки не отставали. Зубы впивались в синих, драли тела. 

– Я надеялся, что бойня в Дивном была последней, – тихо сказал Кондрат, перекрестился и, открыв двери, выскочил в толпу. – Что ж, последней будет этот бой. Последним для нас.

Сразу несколько синих кинулись к майору. Он отвесил тяжёлый удар, чувствуя, как сзади его обхватили холодные руки.

За рыком харизмата и визгом Номин, Леший не сразу услышал, как пронеслись первые давящие на сознание слова.

– Сокирип ташту, микрот тапирууу.

Леший обернулся. 

Еши стоял у машины, смотря темными невидящими глазами вперёд. 

И по коже майора пошёл мороз.

Верьте! Верьте, господа. В чудеса и магию, в колдовство и провидение, строящее наши пути. Верьте в Богов и Демонов, которые могут оказаться намного ближе, чем вы даже можете представить.